Диаспора

Ятима сперва вздохнула с облегчением. Если аппаратура коммуникационной станции испортилась, это совсем не так скверно, как проскальзывание или схлопывание самой сингулярности. Они пока не получат больше новостей с нижних уровней, но ведь можно вернуться физически и починить отказавшее оборудование.

А если… если станция не только потеряла контакт с удаленным полисом, но также и сбилась со следа сингулярности план-ковского размера прямо по соседству? Вся вторая макросфера была теперь иголкой в стоге сена.

Ятима считала гештальт Паоло. Он явно пришел к тем же выводам.

— Ты в порядке?

Паоло передернул плечами.

— Я взвешивал риски.

— Если хочешь, можем вернуться.

— Если станция физически повреждена, мы уже опоздали. Сингулярность либо потеряна, либо не потеряна. Несколько тысяч лет до возвращения не играют роли.

— Угу. Только вот мы можем узнать свою судьбу быстрее.

Паоло улыбнулся с видом всезнайки и покачал головой.

— А что, если мы вернемся и обнаружим, что все работает прекрасно, за исключением коммуникационного оборудования? Мы же выставим себя полными идиотами. Мы истратим века впустую.

— Можно продолжить полет, а в третью макросферу послать клонов. Пускай подгонят полис к станции и проверят, что там творится.

Паоло нетерпеливо посмотрел на испещренную кратерами поверхность Бланки.

— Мне этого не хочется. Я устал фрагментировать себя, чтобы вернуться только наполовину, а ты?

— И я.

— Тогда давай выпустим семена и пойдем дальше.

В четвертой макросфере Паоло некоторое время бодрствовал, изучая 5+1-мерную физику, и разработал усовершенствованный спектроскоп. C его помощью они определили местонахождение маркера Алхимиков рядом с пятой макросферной сингулярностью — на второй по близости звезде, которую они назвали Вейль.

Маркер, как и раньше, красовался на вращательном полюсе.

Ятима приказала экзоличности вывести себя из гибернации на полдороги. Онона стояла на балках пятимерного спутника Пинатубо, чувствуя, как восприятие растворяется в бездонном небе. Нет смысла спрашивать, сколько вселенных в пригоршне вакуума. Рассказы Обработчика подтверждали, что даже под родной вселенной неисчислимое множество уровней. Быть может, в каждой из них зародилась жизнь и сформировались цивилизации, в каждой свои звездопроходцы и физики-длинночастичники. Но даже Звездостранники, даже Алхимики продвинулись на конечное расстояние — вполне возможно, что у них своя Диаспора, медленно ползущая с уровня на сто тысяч ниже их домашней вселенной, и ни один уроженец Млечного Пути никогда о ней даже не узнает.

Что до их собственной, личной Диаспоры, то их целью стали Алхимики. Пространство вокруг распростерлось без конца и края, но стоит сесть Алхимикам на пятки, как они уже не потеряют следа. Вопрос времени и упрямства, где именно это произойдет.

Чуть позже проснулся Паоло и присоединился к немей. Они сидели на балке и планировали встречу с Алхимиками. Чем дальше улетали их мысли, тем крепче становилась уверенность Чтимы, что осталось недолго.

В шестой макросфере, в миллиарде километров от сингулярности, они обнаружили парящий в космосе артефакт неправильной формы, отдаленно сферической, диаметром около двухсот сорока километров. Размером с крупный астероид. Поверхность объекта была сравнительно гладкой — так и звездных систем, полных космического мусора, в окрестностях не имелось. Возраст артефакта составлял один-два миллиона лет. В тусклом звездном свете снять качественные спектры было тяжело, и, пассивно прождав каких-то признаков жизни около мегатау, а потом еще такой же срок — прослушивая радио- и инфракрасное излучение, они осмелились пробуравить поверхность артефакта лазером.

И не были сожжены в ответ.

За исключением примесей, привнесенных межзвездным газом и пылевыми облаками, поверхность состояла из чистого диоксида кремния — кварца. Кремний-30, кислород-18, самые тяжелые устойчивые изотопы. Артефакт пребывал в термодинамическом равновесии с окружением, но это не доказывало его изначально неживой природы. Рассеянная теплота, энтропия, могла вытечь через скрытый внутренний канал за конечный период времени.

Они запустили на поверхность объекта армию микрозондов и провели аккуратную сейсмотомографию. Внутренняя часть артефакта обладала такой же плотностью, как и внешняя. Однородная кварцевая глыба. Впрочем, на сейсмотехнику нельзя было всерьез полагаться — разрешающая способность картирования не превосходила миллиметра. Более мелкие образования остались им недоступны.

— Скорее всего, это работающий полис, — заключил Паоло. — Они могут перекачивать и отводить энергию через проходимую червоточину.

— Если ты прав, то сознательно ли они игнорируют нас? Или отрешились от внешнего мира? — Даже солипсисты из Эштон-Лаваля немедленно узнают, что к ним кто-то стучится, если поверхность полиса продырявить лазером. — И если они до сих пор нас игнорируют, стоит ли лезть внутрь, пытаясь привлечь их внимание?

— C таким же успехом можно провести здесь тысячу лет, ожидая, что они снизойдут до контакта, — сказал Паоло.