Диаспора

Первая химическая экспозиция демонстрировала параболический котелок, «прилепившийся» ко дну энергетического колодца. Котелок прикрывала прозрачная синяя колоколообразная крышка — лептонная волна в наинизшем основном энергетическом состоянии. Орландо потянулся к ней и потрогал. Волна засияла, переходя в возбужденное состояние, разорвалась и отлетела от центра, образовав две точно совпадающих половинки колокола, одна из которых покраснела — ее фаза инвертировалась. Через несколько тау вся волна засветилась зеленым, выбросила фотон и вернулась на нижний энергетический уровень.

— Это макросферный эквивалент атома водорода? [103]

Паоло подцепил волну пальцем и попытался перебросить ее на следующий энергетический уровень.

— Скорее гибрид атома водорода и нейтрона. В макросфере нет нейтронов, но положительно заряженный нуклон и отрицательно заряженный лептон, спрятанный внутри него и компенсирующий заряд, представляют собой грубое подобие нейтрона. Бланка называет эту систему гидроном. Если попытаться связать пару гидронов с образованием молекулы дигидрона, получится что-то вроде дейтерия.

Экспозиция услужливо запустила анимированное изображение, прежде чем он успел договорить фразу.

— Я не понимаю, как можно все это воспринимать всерьез, — тяжело выдохнул Орландо. — Вот ты доверяешь тем, кто собрался воссоздавать полис К-Ц на этой основе?

— А кто его знает. Если что-то пойдет не так, мы даже не узнаем. Не то чтобы мы дрейфовали по макросфере, как потерпевшие кораблекрушение, пока аппаратура медленно распадается под нами. Нет. Все или ничего: работоспособный полис или облако случайно разбросанных молекул.

— Эк ты хватил. Да о каких молекулах вообще может идти речь, если каждая химическая связь охвачена ядерным распадом?

— Не каждая. Если прижать гидроны друг к другу достаточно тесно, лептоны волей-неволей заполнят все энергетические уровни, на которых они удерживаются внутри ядер, а оставшиеся будут «торчать наружу». Кончится дело тем, что они свяжут друг с другом два атома на приличном расстоянии от ядер. Сперва понадобится заполнить первые два уровня под завязку, на это уйдет двенадцать лептонов. Каждая устойчивая макросферная молекула обязана содержать несколько расположенных в нужных местах атомов с атомными числами не менее 13. Атом номер 27 может образовать пятнадцать ковалентных связей — это ближайший макросферный аналог углерода. — Экспозиция показала им трехмерное сечение пятимерной шестнадцатиатомной молекулы. Один 27-атом был связан с пятнадцатью гидронами.

— Это аналог метана, — продолжал Паоло. — Отнимая любой гидрон и замещая боковые цепи вновь образованных гомологов, можно построить самые сложные молекулы.

Орландо наконец сдался. Рассеянно оглядывая зал, полный замысловатых моделей биохимических структур и тел, он внезапно заметил что-то для себя интересное.

— U*-полимеры, — прочел он. — Что такое U*?

— А, это, — проследил его взгляд Паоло. — Еще один ярлычок для макросферы. U — обозначение обычной Вселенной, а звездочка в математике применяется для обозначения дуального пространства. Ну, это такой термин, которым описывают любую перемену ролей… Вселенная и макросфера обе десятимерны. Но у одной шесть меньших измерений и четыре больших, а у другой — шесть больших и четыре меньших. Как замок и ключ. — Он пожал плечами. — Может быть, таково наилучшее описание их симметрии. Макросфера — название, которым легко очертить разницу в масштабах, но едва ли она существенна; как только мы проникнем туда, нам придется действовать в том же масштабе, что и любая тамошняя форма жизни. Физика нашей Вселенной там вывернута наизнанку. Вот и вся разница.

Орландо улыбнулся неуверенной улыбкой.

— Что такое? — спросил Паоло.

— Наизнанку. Вот тебе и официальный вердикт. Он лучше всего описывает мое самочувствие. — Он повернулся к сыну. Лицо его отобразило внезапную болезненную растерянность. — Я знаю, что создан не из плоти и крови, а из программного кода, как и мы все. Но я все еще краешком сознания верю, что, случись с полисом какая-то беда, я найду спасение в реальном мире. Я несу эту веру в себе, потому и стараюсь жить по правилам реальности.

— Он поднял руку ладонью вверх и вгляделся в рисунок линий.

— В макросфере все они бессмысленны. За пределами полиса — непостижимый мир. Внутри полиса — сборище солипсистов, закутавшееся в свои уютненькие иллюзии. — Он поднял взгляд и закончил с прорвавшейся болью: — Я боюсь.

Он поискал взгляд Паоло, словно ожидая от сына уверений, что путешествие в макросферу ничем не отличается от прогулки по экзотическому окружению.

— Но я не могу остаться позади. Мне надо стать частью этого. Паоло кивнул.

— Хорошо.

Подумав, он добавил:

— Но кое-что ты понял не так.

— Что же?

— Непостижимый мир? — Паоло скорчил гримасу. — Где тебе на уши эту лапшу навешали? Ничто не является непостижимым. Еще сотня экспонатов, и тебя станут преследовать пятимерные сны.

ДУАЛЬНОСТЬ

Полис Картер-Циммерман, U*.