Диалоги об искусстве. Пятое измерение

Статир – античная монета. Изображена евангельская легенда, а вернее, три эпизода легенды в одной композиции, рассказывающие о том, как Христос со Своими двенадцатью апостолами подошел к городу и сборщик таможенных податей потребовал у них плату за вход в город. В центральной части картины на фоне довольно пустынного пейзажа изображен Христос в окружении апостолов, к Нему подходит сборщик податей, а несколько левее стоит апостол Петр, который возмущен этим требованием. Христос делает успокаивающий жест и отсылает Петра к реке. Слева мы видим следующий эпизод, когда Петр вылавливает рыбу, вскрывает ее и находит в ней монету. И уже в правой части композиции мы видим, как Петр передает монету, то есть статир, сборщику податей, поэтому эта композиция и называется «Чудо со статиром». Группа апостолов Христа выдвинута на передний план, они все почти одного роста. Это еще античный прием, называемый изокефалия, когда фигуры выстраивают так, чтобы головы вне зависимости от величины фигур и их расположения находились на одном уровне. В этих образах, и особенно, конечно, в фигуре Петра, поражает решимость, мужественность. Мы видим, что сравнительно со средневековым искусством перед нами новые люди, обладающие новыми качествами. Они смелые, гордые, и что в них особенно прекрасно – это их преданность Учителю, они все вместе. Этот образ преданности Христу надо запомнить, он нам еще встретится в других работах. Очень важно, что в сюжетных мотивах мастера Раннего Возрождения обращаются уже к Библии, и прежде всего к Новому Завету, но античная мифология также остается в их сюжетном репертуаре.

Там же в Тоскане, во Флоренции, работал крупный мастер Андреа дель Кастаньо. Он создавал в основном фрески, так же как и Мазаччо, и его герои, в общем, – под стать героям Мазаччо, но отличаются некоторыми качествами, и в первую очередь – монументальностью. Это, как правило, мужественные, иногда грубоватые люди, но всегда полные уверенности в своих силах. Андреа дель Кастаньо создал целую серию образов героических людей во фресках для виллы Кардуччи в Леньяйе – это дом гонфалоньера, то есть главы цехового ополчения, Андреа Кардуччи под Флоренцией. В одном из залов он представил девять знаменитых людей – показаны библейские образы Эсфири, Сивиллы-пророчицы, но интересно, что Кастаньо написал и реально существовавших людей – Данте, Петрарку, Боккаччо, а также военачальника, своего современника, некоего Пипо Спано – человека, которого можно было бы назвать кондотьером. Кастаньо помещает его среди знаменитых людей, полагая, что он может занять среди них такое же достойное место благодаря храбрости, отваге и мужественному поведению. Он представлен как человек, способный к героическому поступку. Все персонажи изображены в полный рост – у них победные позы и очень выразительные жесты. Особенность живописи Кастаньо – моделировка, придающая объемность этим очень крупным фигурам, которые даже напоминают статуи, потому что художник изображает их стоящими в нишах на фоне стен с мраморной облицовкой, и кажется, что они выступают из этих ниш как скульптурные изваяния. Глядя на эти фигуры, вспоминаешь «Святого Георгия» Донателло.

Антонелло да Мессина. «Святой Себастьян», 1476–1477 (холст, масло), «Умирающий раб» Мик.

Замечательный, с более лирическим подходом, но тем не менее, огромной силы образ был создан венецианским художником Антонелло да Мессина в картине «Святой Себастьян». Она хранится в Галерее старых мастеров в Дрездене, но это полотно дважды приезжало в Пушкинский музей. В первый раз оно было в числе спасенных после Второй мировой войны шедевров Дрезденской галереи, а во второй – в 2006 году на выставке одной картины. Для Антонелло да Мессина характерна любовь к изображению фигуры во весь рост, так он представляет героическую личность во всем ее величии и полноте. Его «Святой Себастьян» скорее похож на античного героя, чем на христианского мученика. Он изображен обнаженным, рядом с ним валяется обломок античной колонны, чем еще раз дается возможность зрителю почувствовать связь с античным искусством. Он не так решителен, не так мужественен, как герои Кастаньо, Донателло или Мазаччо, но в нем есть уверенность в себе, сила, и она особенно очевидна в сравнении с тем миром, который его окружает. А его окружают сидящий на земле солдат, беседующие в глубине картины молодые люди, судачащие на балконе две кумушки: словом, город живет своей обычной жизнью, а перед нами герой, он сопротивляется гонениям, и его обнаженная стать – свидетельство его героического существования.