Диалоги об искусстве. Пятое измерение

Алтарь Зевса в Пергаме – подлинно героический памятник в новом эллинистическом духе. Он был воздвигнут в честь побед, одержанных Пергамским царем Атталом I над варварами-галлами в 241–197 годах до нашей эры. Строительство алтаря закончили к 180 году до нашей эры и считали его одним из чудес света. Главное новшество алтаря состояло в том, что он был превращен в самостоятельное архитектурное сооружение. Судя по всему, весь комплекс представлял собой незамкнутый прямоугольник, с одной стороны которого находилась лестница, ведущая на площадку к самому алтарю. И площадка внутри, и все сооружение снаружи опоясывались скульптурными фризами. От Пергамского алтаря уцелели лишь фундамент и частично стены цоколя. Обломки скульптурного фриза были найдены немецким инженером и любителем археологии Карлом Хуманом, который с 1867 по 1873 год работал на строительстве дорог на этой, уже турецкой, территории. Он добился разрешения на раскопки и обнаружил уникальные рельефы, которые, согласно договору, вывез в Германию. Сохранившиеся скульптурные фрагменты алтаря, расположенные на модели-реконструкции комплекса, теперь экспонируются в Пергамском музее в Берлине, специально построенном для этого произведения искусства. На алтаре изображена гигантомахия – борьба олимпийских богов с гигантами, как называли великанов, детей Земли и Неба. Это мощные, могучие фигуры, яростная битва проходит на пределе сил, и здесь возникает тема страдания, которая неразрывна с темой героического, особенно для последующих эпох. Страдание искажает лица, напрягает нечеловеческим напряжением борющиеся тела. Новые идеи, которые древние греки вносят в искусство, здесь прослеживаются особенно отчетливо. Эта работа выполнена в технике горельефа, то есть очень высокого рельефа, когда только небольшая часть фигур сливается с фоном, на котором они изображены.

В эпоху эллинизма появляется обращение к огромным размерам, и это, несомненно, влияние Востока. Не сохранившийся знаменитый Колосс Родосский, маяк, выстроенный на острове Родос, поражал современников – его высота была 30 метров. Это тоже грандиозный образ героического характера.

Часть фриза алтаря Зевса в Пергаме с изображением битвы богов и гигантов, ок. 180 г. до н. э. (мрамор, слепок)

Скульптура «Галл, убивающий жену и себя» – героический образ человека, который не захотел сдаться в плен грекам, – видимо, создана в Пергаме около 230–220 годов до нашей эры. Мраморная копия с утраченного оригинала хранится в Национальном Римском музее, в Термах Диоклетиана. Этот образ исполнен патетики, которая была чужда греческому искусству классического периода, но составила важный элемент образов героев в искусстве последующего времени. Галл умирает героической смертью – это трагическая смерть, и, что интересно, греческий скульптор относится к нему с уважением – это противник, враг, но он совершает героический поступок, он не хочет сдаться в плен. Это уважение приравнивает галла к герою в греческом понимании, и древний скульптор создает образ именно героя.

В позднем эллинизме есть скульптура, которая, как может показаться, выпадает из этого ряда эмоционально взвинченного патетического пафосного искусства, – это одно из самых знаменитых творений мирового искусства – «Афродита Милосская», сегодня она находится в коллекции Лувра, а в Пушкинском музее представлен прекрасный слепок с этого произведения. Статуя создана, видимо, во II веке до нашей эры, и в начале XIX века была найдена на острове Милос. Афродита полна величавого покоя, возвышенности, и это даже не столько образ женской красоты, сколько красоты человека. В скульптуре царит дух высокой классики. Казалось бы, она не принадлежит теме героического, но интересно, что русский писатель Глеб Успенский использовал этот образ в рассказе «Выпрямила». Он описывает, как русский человек, учитель Тяпушкин, который проживает жизнь в отчаянии от окружающей его лжи, фальши и какой-то ничтожной бедности, в разрыве идеала и действительности, оказывается в Париже в Лувре. Он видит «Афродиту», или, как ее называют обычно в Европе, «Венеру Милосскую». Он потрясен, он испытывает невероятное счастье, откровение, он говорит о том, что «Венера Милосская» несет в себе идеальное воплощение духа красоты, которое напоминает нам, простым, а иногда даже ничтожным людям, о нашей идеальной сути. Он оказался перед ней, угнетенный какими-то обстоятельствами, и вдруг воспрял к жизни – она выпрямила его. Я бы сказала, что такое открытие нравственной ценности художественного произведения, может быть, нигде, во всяком случае в литературе, не прозвучало с такой огромной силой, как в замечательном рассказе Успенского. Этим подчеркнуто огромное, если угодно, воспитательное значение этих образов и для древних греков. Кстати, проблема эстетического воспитания появилась и была заложена именно в то время.

Древний Рим