Ди-Джей

Практически подойдя к подъёму в скалах на площадку со статуей богини, он неожиданно увидел в сплошной мусорной лесополосе вполне окультуренный проход. Явно искусственно насыпанная из речного песка широкая дорожка уводила куда-то вглубь джунглей. Слева и справа от прохода кусты представляли собой новогодние ёлки, снизу доверху увешанные лоскутами разноцветной ткани.

Любопытство тут же толкнуло на подвиги. Пройдя по кустовому коридору метров пятнадцать, он вышел в ещё один город, только какой-то сказочно миниатюрный, при виде которого даже остолбенел от непонимания того, что это перед ним. Возникало ощущение, что здесь аборигены зачем-то соорудили пародию на свой город, только шиворот-навыворот. На входе дома из обожжённого кирпича, дальше виднелись из высушенного сырца, а ещё дальше какие-то халупы из палок в виде шатров или палаток. Только всё это было выстроено в масштабе один к десяти.

Пройдя вглубь по центральной улице, прямой, как по линейке, и с удивлением обозревая домики с его ростом и ниже, ещё не понимая, для чего их тут соорудили, он неожиданно встретил двух мужчин. Аборигены, о чём-то между собой переговариваясь на своём тарабарском языке, обкладывали ровно выкопанную прямоугольную яму размером с могилу, красным обожжённым кирпичом. Он вдруг понял, где находится.

Дима: — Да это же кладбище. А кирпичная кладка, похоже, разновидность гроба у них такая. А что? Нормальный гробик. Считай, вечный. Не то что наши сосновые.

И только тут под рваную одежду украдкой пробрался липкий страх. Да ещё какой. Дима терпеть не мог кладбищ. Они его до жути пугали. Притом пугали не наличием покойников, а своей тишиной и отсутствием жизни.

Молодой человек развернулся истуканом и, словно на деревянных ногах, постоянно ускоряясь, кинулся на выход. Входные кусты он уже пролетал, несясь со всех ног. На автомате, не останавливаясь и не снижая скорости, добежал до деревянных ступенек. Буквально взлетел на верхнюю площадку и только там тяжело дыша, остановился и оглянулся вниз, на город и тот кусок джунглей, за которыми скрывался местный погост.

С одной стороны, в его голове вспыхнула лампочка, сигнализируя рождение идеи, потому что кладбище оказалось, как раз тем, что требовалось. Но с другой — да, он туда больше не ногой. А представить себе, что это надо будет проделать кромешной ночью, попаданец из будущего даже теоретически не мог, прекрасно понимая, что по собственной воле, даже при острой необходимости, он туда дойти не сможет. Ноги просто откажутся слушаться.

С этими позорно трусливыми мыслишками, недостойными посланника божественной Перво-Матери, он полез в прохладные пещеры, где на нижнем светящимся этаже улёгся у ступенек в лужу глубиной в два сантиметра, но по величине, уместившей его всего. Какая-никакая, но прохлада. Да и недостойные ученика самой Суккубы мелко панические рассуждения поутихли, переходя от состояния «да не может быть» к следующей эволюционной стадии — «а в этом что-то есть».

Размышляя подобным образом, он даже прокрутил в голове, будто затаскивает ту тётку в бусах на голое тело на кладбище. Прикинул сначала, что уведёт по-хорошему. Затем помечтал на отвод по принуждению с применением отобранного у неё же ножичка, щекоча жертву, то по горлышку, то тыкая в позвоночник в различных местах от лопаток до задницы.

Даже попробовал представить, как тащит силой, теша себя мыслью, мол, благо недалеко. Но, вспомнив своё теперешнее телосложение и её откормленность, этот вариант сразу вычеркнул, как нереальный.

По необъяснимым причинам местом для страшного секса ему виделась та самая злосчастная могила с кирпичным гробом. Почему попаданец на ней зациклился, он и сам не понял. Наверное, потому, что пустая могила пугала его больше, чем обжитая. Хоть и покойником.

В конечном итоге все беспорядочные умозаключения на предстоящую ночь закончились тем, что Дима уснул в этой луже, как заправская свинья.

Глава 10. Локация 2. Напугался сам — запугивай остальных, ибо если панику не удаётся избежать, её следует возглавить, иначе затопчут.

Проснулся — как получилось. Будильник не звонил. Ходики на стенах перезвон не устраивали. Куранты никого не били. Но почему-то поднялся из лужи в полной уверенности, что пора вставать.

Странно, но, кажется, впервые за всё время оторванности от реального мира видел какой-то сон. Правда, не совсем запомнил. Вернее, помнил только, что бегал по улицам абсолютно голый среди одетых по-зимнему людей и стучал зубами от холода, постоянно порываясь где-нибудь прилечь и чем-нибудь накрыться. Хотя вокруг лежало снега по колено.