Ди-Джей

В отличие от Димы, представшего в нарушении всех придворных этикетов в неподобающем для приёма у Её Величества наряде, на Марии вообще ничего, прикрывающего стыд не было. Да и самого стыда, не наблюдалось даже рядом. В спальне королевы царила утончённая эротика обнажёнки, в скудном полумраке единственной свечи, порождающий нужные тени и скрывая мелкие шероховатости уже немолодого тела.

Она в очередной раз демонстрировала Данаю Рембрандта в живом воплощении. Любовник настороженно оглядел сумрачный будуар в поисках старой ведьмы в качестве бесплатного приложения всех его здесь похождений. Но Сюзанны, на удивление, нигде не наблюдалось. На этот раз бесстыжая венценосная особа встречала молодого человека чисто по-французски — тет-а-тет.

Ди Балаш, подтверждая свои дикие русские корни, а значит, по мнению закоренелой европейки, и воинственные наклонности, без предварительных дипломатических переговоров о капитуляции ринулся на штурм и так, в общем-то не собирающейся сопротивляться женской крепости и даже абсолютно не проявляющей признаков неприступности.

Написанный им стих и выученный в процессе сотворения до состояния полной невозможности забыть его когда-либо, да ещё обладая сверхспособностью к языкам и феерической манипуляцией с ними на уровни «Бог», поэт-любовник сходу окунувшись в возбуждение потенциальной партнёрши и добавив к нему своё, в порыве страсти двинулся к уже плавящейся от сексуального желания женщине, декламируя пафосный памфлет на родном для Марии тосканском языке.

Неплохо получилось. Даже сам заценил импровизацию. По крайней мере, звучало достойно, порывисто и страстно. А когда на последних строках он, скинув с себя безразмерную сорочку и с перевозбуждённым орудием любви, добрался, наконец, до вожделенного тела королевы, то вся сцена целиком показалась логически завершённой и, в некоем смысле, самим совершенством романтического, но страстного соблазнения.

Мария не только не стала сопротивляться агрессивному натиску, но и откровенно сама кинулась отдаваться на волю победителю впереди наступающего, тут же оплетя штурмующего руками и ногами, да так, что захотел бы отступить — не получилось бы. Захват, произведённый качественно, по производительности соответствовал капкану на слона.

Никаких предварительных ласк она ему продемонстрировать не позволила, сходу потребовав сатисфакции за преднамеренное возбуждение себя, любимой, его литературным талантом. Дима даже «ой» выдавить из себя не успел, как очутился своим возбуждённым органом там, где тому природой и было предписано находиться. Иногда.

Как у неё это так ловко получилось, молодой человек соображал уже значительно позднее, анализируя события на холодную голову, но так и не нашёл ответ, каким образом тётка одним захватом его туловища безошибочно оделась на детородный орган, будто по-другому и быть не могло. При этом даже на миллиметр не ошиблась.

В первый раз получилось всё страстно, с искрами в глазах, но быстро. Они закруглились в считанные секунды, но одновременно оглашая спальню стонами на уровне воплей, явно услышанных во всём замке всеми обитателями. Марии было толи наплевать на своё реноме в глазах стражи и прислуги дворца, толи увлеклась на столько, что не сдержалась. Хотя, скорее всего, первое. Она явно была довольна и не стеснялась это демонстрировать.

А вот её партнёр, бесспорно, стушевался. Скорострельность содеянного не радовала. Но забиться в уголок и поплакать по этому поводу не дали обстоятельства. Вернее, мягкая тётенька, принявшаяся безудержно ласкать и расцеловывать щупленького «недокормыша», ни то как детёныша ни то, как сладкий приз в виде десерта. Пришлось неудачнику расслабиться.

Его безоговорочное принятие ласк и передаваемое непонятными флюидами вновь возрастающее возбуждение, замешанное на зверском желании Марии к немедленному продолжению сексуального банкета, заставили молодого человека тут же забыть о негативе и переключиться во взбудораженный позитив.

Как только облизывающая его мамочка оценила на ощупь стойкие намерения молодого самца на продолжение подарочного удовольствия, тут же из вечно лежащей на боку Данаи переквалифицировалась в амазонку, оседлав мальчика, словно жеребца, вдавив покладистого ухажёра в пуховые перины. Прерванный на короткие ласки процесс был восстановлен в полном объёме.

На этот раз ученик Суккубы чётко контролировал своё возбуждение и на шальные эмоции не вёлся, в отличие от сходящей с ума Марии Медичи. По крайней мере, её поведение однозначно указывало на сдвиг по фазе в голове женщины на сексуальной почве. Она отдавалась в активном режиме вся и сразу, как в последний раз в этой грешной жизни.

Вот только поза у него оказалась крайне скованная для самоконтроля. Диму просто трахали, вдавливая в перину, елозя на нём и прыгая мощными ударами выдавливая из юноши очередную порцию спермы. А он этого так быстро никак не мог допустить.