Девушка в башне

Они прошли через ворота княжеского терема и мгновенно оказались в водовороте оживленного города. Два всадника бок о бок проехали мимо теремов выше деревьев, по жиже вместо земли, мимо куч грязного снега. Вася подумала, что она вот-вот сломает шею: так она глазела по сторонам.

– Какая же ты глупая, Вася, – воскликнул Саша. – Я уже сочувствую твоей мачехе. Лучше бы сослалась на усталость вместо того, чтобы соглашаться на ужин с Дмитрием Ивановичем. Думаешь, Москва похожа на Лесной Край? Великий князь окружен людьми, соперничающими за его расположение. Они возненавидят тебя за родство с ним, за то, что ты получила такую княжескую милость. Они захотят тебя испытать и напоят. Ты умеешь держать язык за зубами?

– Я не могла отказать великому князю, – возразила Вася. – Василий Петрович не отказал бы.

Она почти не слушала брата. Терема, казалось, упали с небес – настолько красивыми они были. Яркие цвета их квадратных башен виднелись сквозь снежные шапки.

Мимо прошли высокородные женщины. Они шли вместе, их лица были скрыты вуалью, мужчины шагали спереди и за ними. Слуги с посиневшими губами бегали по поручениям господ. Татарин проехал на злой приземистой кобыле.

Всадники подъехали к другим деревянным воротам, не таким красивым, как в тереме Дмитрия. Должно быть, караульный узнал Сашу, потому что ворота тут же распахнулись, и они оказались во дворе маленького, отделенного от всего мира княжества.

Несмотря на весь шум за воротами, место напомнило Васе Лесной Край.

– Оля, – прошептала она.

К ним подбежал строго одетый распорядитель. Он и бровью не повел, увидев грязного мальчишку, монаха и двух уставших коней.

– Брат Александр, – сказал он, поклонившись.

– Это Василий Петрович, – сказал Саша. Его голос сквозил отвращением: очевидно, он смертельно устал от лжи. – Мой брат до того, как я стал братом во Христе. Его коня нужно отвести в загон, а потом Василий хочет повидаться с сестрой.

– Сюда, – сказал распорядитель после секундного изумленного колебания.

Они пошли за ним. Терем князя Серпуховского был имением, как у их отца, но прекраснее и богаче. Вася увидела пекарню, пивоварню, баню, кухню и коптильню, крошечные на фоне главного дома. Нижние комнаты наполовину уходили в землю, а к верхним комнатам можно было добраться лишь по наружным лестницам.

Распорядитель провел их мимо низкой опрятной конюшни, из которой слабо пахло животными и теплым воздухом. За ней находился пустой загон для лошадей с высокой оградой. Там был небольшой навес квадратной формы, закрывающий от снега, и корыто.

Соловей остановился перед загоном и с отвращением осмотрелся.

– Тебе не нужно оставаться здесь, если ты не хочешь – прошептала ему Вася.

«Приходи почаще, – попросил жеребец. – И давай не будем задерживаться здесь».

– Конечно, – ответила Вася. – Конечно, мы не задержимся.

Это было правдой. Она хотела увидеть мир. Но Вася ни за что бы не уехала прямо сейчас. Москва была у ее ног, чудеса ждали ее. И сестра была рядом.

К ним подошел конюх. По нетерпеливому жесту распорядителя он открыл загон. Соловей позволил завести себя внутрь. Вася расстегнула подпругу и сняла седельные сумы.

– Я сама их отнесу, – сказала она распорядителю. В странствиях ее седельные сумы означали жизнь. Вася не могла доверить их незнакомцу в этом прекрасном, пугающем городе.

«Будь осторожнее, Вася», – уныло сказал Соловей.

Вася погладила коня по шее.

– Не выпрыгивай из загона, – прошептала она.

«Не буду, – согласился конь. Он немного помолчал и добавил: – Если мне принесут овес».

Вася сообщила об этом распорядителю.

– Я вернусь к тебе, – пообещала она Соловью. – Скоро.

Жеребец дохнул теплом ей в лицо.

Они ушли. Вася едва поспевала за братом. Она обернулась, прежде чем загон скрылся за конюшней. Конь провожал ее взглядом, замерев на фоне белого снега. Нет, Соловей не должен быть в загоне, как обычный конь…

Наконец, он скрылся за деревянной стеной. Вася отмахнулась от своих опасений и последовала за братом.

14 Лгунья

Ольга услышала, что отряд Дмитрия вернулся. Не услышать это было невозможно: колокола звенели так, что дрожал пол, и раздавались крики: «Дмитрий Иванович! Александр Пересвет!».

Жесткая боль отпустила сердце Ольги, когда она услышала имя брата. Но она не подала виду. Ее гордость не позволила бы этого, да и времени не было. На носу была Масленица, и приготовления к празднику занимали все ее внимание.

Масленица была трехдневным гулянием в честь солнца, одним из старейших праздников Московии. Старее колоколов и крестов, которые отмечали ее наступление: так религиозные атрибуты скрывали его языческую душу. Канун праздника был последним днем, когда можно было есть мясо до Пасхи. Владимир, муж Ольги, все еще был в Серпухове, но Ольга подготовила праздник для своего хозяйства – дикий кабан, томленый заяц, фазаны и рыба.

Еще несколько дней люди могли есть масло, свиной жир, сыр и другие сытные продукты, поэтому на кухне пекли блины – десятками, сотнями, чтобы хватило на все дни чревоугодия.