Девушка сына. Я одержим ею

– Нет, Ева! Не пытаюсь! – повышает на меня голос. А я не сжимаюсь. Нет. Он не сделает мне больно.. Хотя… Не знаю. Но адреналин и гормоны помогают держаться устойчиво на ногах. – Лишь хочу донести то, какой он человек!

– Это в прошлом. Он изменился.

– Да? – выгибает бровь. – Прошлое? Скажи это его девушке и ребёнку, с которыми он вчера ещё отдыхал на вилле.

Его слова режут как лезвие ножа. Прямо по открытой ране.

– Это неправда, – мало ли что Амир скажет мне? Он сам говорил, что Аяз – его единственное препятствие на пути ко мне. – У него никого нет.

– Он был с ними в Барселоне. Отдыхал. Пока ты была здесь. Со мной. Не веришь?

– Не верю, – упрямо качаю головой.

– Тогда поверишь.

Амир обхватывает меня своей рукой. Прямо босиком, без рубашки выносит из комнаты. Я колочу его по плечу, груди и, крича, велю ему остановиться:

– Поставь меня на место! – бью по стальному телу. Взгляд цепляется за кровавую дорожку, оставшуюся после его шагов. Боже… Закрываю рот рукой. Тошнит. И через ладони, шепчу: – Мне всё равно, что ты мне покажешь или скажешь. Я всего лишь пришла спросить, для чего ты всё это делаешь! Избиваешь сына, приказываешь ему не подходить ко мне.

Он не отвечает. Только сильнее сжимает могучие челюсти.

Продолжает нести меня в руках, даже не напрягаясь. Обхватывает меня одной рукой. Я на его фоне маленькая, как букашка. Сдавив ещё сильнее – он сломает мне позвоночник.

И каждая попытка выбраться – только сильнее приносит дискомфорт. По пути я теряю туфельку, потом вторую, поэтому на улицу мы уже выходим без моей обуви. Что уж говорить про Саидова, который тоже не может похвастаться одеждой.

Но это, честно, последнее, что меня волнует.

Он одним рыком открывает дверь и сажает меня в авто.

Я, честно, готова была выбежать босиком.

Но его грозный приказ, сдавливающий лёгкие и эхом раздающийся по салону, останавливают меня:

– Сиди здесь, женщина. Иначе поедешь в багажнике.

Может, он шутит. Но я не спешу проверять.

Амир через несколько секунд опускается рядом. Заводит мотор. Хочет повернуть руль, но останавливается. Поворачивается ко мне.

– Что бы ты мне ни сказал…

Я хочу продолжить, что это бесполезно. Как и весь наш разговор. Но Саидов резко подаётся вперёд. Вытягивает свою длинную и мощную ладонь. И я на рефлексах зажмуриваюсь, боясь, что он сделает мне больно.

Но боли не следует.

Слышу странный звук.

Открываю глаза, а Амир тянет ремень безопасности через моё плечо. Вставляет его в замок и только после этого трогается с места.

Я осыпаю его разными вопросами во время всего нашего пути. Говорю тысячу аргументов (и всё равно, что повторяющихся), что он не прав.

Но он молчит. Только пускает пар из ушей, закипает. Не орёт, но часто бьёт по рулю, сигналя машинам.

Через двадцать минут мы доезжаем до какой-то многоэтажки.

Он останавливается и выходит из салона в том, в чём есть. Хватает меня. Так же за талию, прислоняя к своему телу. Чтобы не убежала.

Несёт меня как игрушку, не заботясь, удобно мне или нет. Дискомфорта мне это не доставляет, но взгляды окружающих…

Только лифт спасает от них.

– И? Что тут? – спрашиваю с вызовом, выходя на лестничную площадку. Амир нажимает на звонок, опирается спиной о холодную стенку обшарпанного подъезда и сжимает зубы, немного шипя от злости. И только сейчас я замечаю эту жуткую багровую кровь, которая ещё сильнее вытекает из ран.

Да что же с ним произошло?

Двери внезапно открываются.

Я поворачиваю голову на громкий шум телевизора. И на девушку, которая стоит с ребёнком на руках в дверном проёме. С девочкой. Около годика. С милыми двумя хвостиками и розовыми бантиками.

Я невольно думаю о своём малыше. Девочку хочу. Или мальчика. Нет, неважно кого! Главное, здорового!

– Вы кто? – спрашивает, явно не понимая, что тут происходит. Она переводит взгляд на Амира. – А, Амир Тагирович, это вы? А это?..

И опять взгляд на меня.

– Что-то случилось? Почему вы в таком виде? И… – она обеспокоенно прыгает взглядом то на меня, то на Амира. – Где Аяз?

Девушка поправляет ребёнка на руках, и я неосознанно замечаю золотое кольцо на её пальце. Такое же, как и у меня. На другом пальце, но… Оно похоже на моё обручальное кольцо, которое Аяз подарил мне несколько часов назад.

И уверена… Амир бы не смог так всё быстро организовать.

Пока мы ехали до дома, Мирзоев сказал, что это кольцо из лимитированной коллекции. Оно всего в одном экземпляре. Сделано в Барселоне. Оно – эксклюзив. Но, судя по всему, уже нет.

И даже если Амир мог кого-то нанять, чтобы подделать его… за такой короткий срок это невозможно.

– Это дочь Аяза? – выдавливаю из себя.

– Э-э, – она теряется. И опять на Амира смотрит. – Что тут происходит?

– Это ребёнок Аяза? – повторяю ещё раз, но уже жёстче.

– Ну, да… А вы кто такая? Постойте. Я вообще ничего не понимаю. Может, кто-то мне что-то объяснит?

Я перевожу дыхание, смотрю, не веря, вперёд. Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию.

Поднимаю руку с кольцом, показываю ей. Вижу её ошарашенный взгляд. Не удивлюсь, если Мирзоев наплёл ей то же самое, что и мне.

– Я его невеста, – бросаю дерзко. А затем уверенно добавляю: – Бывшая.

* * *