Девушка с корабля

– Если бы вы спросили меня, я бы сказал вам, что в этом деле вы скверный судья.

– Я здесь не для того, чтобы меня оскорбляли.

– Это мне нравится! Вы оскорбляете меня с момента своего прихода. Какое право вы имеете утверждать, что я не гожусь в мужья вашей дочери?

– Я этого не говорил.

– Вы именно это и доказываете мне и при том еще все время смотрите на меня так, словно я прокаженный или какой-нибудь вредный суррогат, запрещенный для продажи в гастрономических магазинах. Почему, хотел бы я знать? – разгорячался все более и более Сэм. – На каком основании? Будьте любезны немедленно объясниться.

– Я…

Сэм хлопнул рукою по столу.

– Будьте осмотрительнее, сэр! Поосторожнее! – Он знал, что так обыкновенно говорят все юристы. Конечно, существует небольшая разница между человеком, подозреваемым в совершении какого-нибудь преступления, и отцом девушки, на которой вы хотите жениться, но Сэму в этот момент было не до тонкостей.

– Что вы хотите сказать этим «поосторожнее»? – спросил его мистер Беннетт.

– Почем я знаю? – вырвалось у Сэма. Желая скрыть свою оплошность, он постарался изобразить на лице спокойную улыбку.

– Не смейте смеяться мне в лицо! Заорал на него мистер Беннетт.

– Я и не смеюсь.

– Нет, вы смеетесь.

– Я не смеюсь, а только спокойно улыбаюсь.

– Так не улыбайтесь спокойно! – воскликнул мистер Беннетт. – Не понимаю, зачем я трачу с вами время на разговоры. Положение вполне ясно и определенно. Я ничего не имею против вас лично…

– Это уже лучше.

– Я недостаточно знаю вас, чтобы иметь против вас что-нибудь. Я всего второй раз встречаю вас в жизни.

– Заметьте себе, – сказал Сэм, что я принадлежу к тем людям…

– Для меня лично вы просто не существуете. Может быть, вы самый благородный человек в Лондоне, а, может-быть, в данный момент вас разыскивает полиция. Не знаю и знать не хочу. Это меня не интересует. Вы для меня не существуете! Я вас не знаю…

– Напрасно, – ответил Сэм. – Вам следует постараться узнать меня. Не бросайте раз начатого дела. Первый шаг всегда труден, но наберитесь терпения, и недельки через две-три вы будете довольно хорошо знать меня.

– Я не желаю вас знать!

– Это вы говорите сейчас, но подождите.

– И благодарение богу, я не буду вас знать, не нуждаюсь в этом, – вскричал мистер Беннетт, теряя разом все свое спокойствие и рассудительность. – Мне достаточно того, что я вас видел. Будьте любезны понять, что дочь моя помолвлена и выходит замуж за другого, и что я не желаю ни видеть вас ни слышать о вас. Я попытаюсь даже забыть самое ваше существование и постараюсь, чтобы то же самое сделала и Вильгельмина. Вы бесстыдный мошенник, сэр. Наглец!.. Вы мне не нравитесь, и я не хочу вас больше видеть. Если бы даже вы были последним мужчиной, оставшимся на свете, я и тогда не позволил бы своей дочери вступить с вами брак. Если вы уяснили себе это, то позвольте пожелать вам доброго утра!..

Мистер Беннетт бомбой вылетел из кабинета, и Сэм, оглушенный этой тирадой, с открытым ртом остался на месте. Прошло несколько минут, прежде чем жизнь снова вернулась в его парализованные члены. Ему показалось, что мистер Беннетт забыл поцеловать его на прощание, и он вышел в другую комнату напомнить ему об этом. Но другая комната была тоже пуста.

Сэм постоял с минуту, погруженный в мысли, затем вернулся в кабинет и, взяв расписание поездов, стал искать ближайший поезд, направлявшийся в Виндлгэрст в Гэмпшире, ближайшей станции от дома его тетки.

Глава XV Драма на даче

Перечитав последние главы этой повести, и убедился, что читателю пришлось немало поволноваться, и хотя Аристотель именно требует этого, а все-таки считаю необходимым дать ему некоторую передышку. Читатель может выдержать душевное напряжение до известных пределов, но после этого ему необходимо дать отдых. Вот почему я с особенным удовольствием приступаю теперь к описанию спокойной и мирной сцены из домашней жизни. Это будет продолжаться недолго, приблизительно около трех минут по хорошему секундомеру, но это уже не моя вина. Моя обязанность передавать факты в том порядке, как они совершаются.

Утреннее солнце радостно освещало сад в «Веретенах», превращая его в зеленый ароматный Эдем. Множество птиц мелодично распевало в кустарниках на конце лужайки, в то время как другие птицы, более энергичные, прыгали в траве, отыскивая червей. Пчелы, – к счастью не подозревая, что все плоды их каторжного труда слопает бездельник человек, – деловито гудели, перелетая с цветка на цветок и ныряя в чашечки за нектаром. Крылатые насекомые вытанцовывали какую-то безумную сарабанду.

Сидя в кресле с балдахином пол кедровым деревом, Билли Беннетт зарисовывала в блокнот развалины замка. Рядом с ней, свернувшись в клубок, лежал ее пекинский песик Пинки-Будлс, а рядом с Пинки-Будлс спал бульдог Смит. Неподалеку около конюшен невидимый, но слышимый мальчик, засучив рукава, мыл автомобиль и, невыносимо фальшивя и путая слова распевал какую-то сентиментальную балладу