Девушка под сенью оливы

– В Ираклионе я бывал, а вот в Ханье не приходилось ни разу, – заявил он, когда Андреас предложил ему съездить вместе с ним в Ханью. – А там есть музей? Интересно, сохранились ли эти знаменитые венецианские палаццо? А по дороге нам могут встретиться храмы. Там тоже могут быть очень интересные фрески. Да, Крит – это настоящая сокровищница всех культур.

– Дорогой мой, в Ханью вы поедете не в качестве туриста, – тут же остудил его пыл Андреас. – К тому же город практически разрушен и там не на что смотреть. А то немногое, что уцелело после бомбежек, так это уже давно вывезли в Германию в трюмах немецких кораблей. И вообще, в городе полно немцев, а потому с осмотром достопримечательностей придется пока повременить.

Йоланда была рада, что на сей раз муж отправляется в город не один. И все же этот Ставрос ее озадачивал. Что-то в нем было такое, что смущало и сбивало с толку. Надо будет обязательно порасспрашивать Пенни о нем. При первом же удобном случае.

* * *

В штабе по достоинству оценили первые результаты миссии агента. Он не просто обустроился на новом месте – он поселился в доме самого доктора Андронакиса и его молодой жены-еврейки. Ставрос сообщил, что на острове остались только тяжелораненые британцы, которых именно в силу тяжести их ран и не вывезли в свое время. Активно работает английская агентурная сеть. С воздуха им регулярно сбрасывают новое оружие и боеприпасы. Ставрос заявил, что он постарается быть максимально в курсе всех готовящихся операций, но при этом строго предупредил свое начальство, что не позволит немцам брать шпионов до тех пор, пока ему не станут полностью известны их планы.

После чего стал интересоваться последними новостями с фронтов. Правда ли, что Италия капитулировала в сентябре? И что американцы высадились на Сицилии? Он сам слышал, как об этом говорили британцы. Видно, получили соответствующую шифровку. Скорее всего, обычный пропагандистский трюк, заметил он наставительно. Пытаются подорвать боевой дух немцев. Но Крит надо удержать любой ценой. Это ведь личное пожелание фюрера.

Райнер лишь иронично улыбнулся при этих словах. Бедняга Ставрос был бы страшно обескуражен, знай он всю правду, а не какие-то обрывки сведений. Сейчас, когда они потеряли Африку, причем навсегда, их ждет неминуемый коллапс. И все эти разговоры о том, что вот-вот в армию поступит новое оружие, с помощью которого они сокрушат всех своих врагов, – все это лишь разговоры. Так, пустые слухи, и только.

А что же до английских шпионов, то им и без усилий Ставроса уже давно известны их настоящие имена: Рид, Вудхаус, Филдинг, Ли Фермор… Умные, мужественные люди, уже который год ведущие кочевой образ жизни в горах. Взять и обезвредить их будет совсем не так просто, как представляется самонадеянному юнцу.

* * *

Еще одна долгая зима близилась к концу. За последние недели выпало столько снега, что даже встречи с Йоландой стали невозможными. Снежными сугробами были завалены все горные тропы и перевалы. Под снегом оказались и самодельные ориентиры, указывающие безопасный путь, – камни, знаки на деревьях и прочее. А отправляться в горы наобум – это значит обрекать себя на верную смерть. Одно неосторожное движение, и ты падаешь с огромной высоты в пропасть. Пенни тревожилась и за судьбу тех солдат, которые все еще оставались в горах. Как они там? Ждут милостей от природы? Или их подкармливают бандиты, испокон веков промышляющие в здешних местах кражей овец? Это очень своеобразные люди, хранящие верность только своему клану. Впрочем, в деле общей борьбы с врагом они тоже взялись за оружие со вполне благородными целями: не пустить немцев в горы.

Время тянулось медленно. Работы по дому было немного: растопить очаг да приготовить обед, вот и вся работа. А потому зима – это время особых женских посиделок. Деревенские женщины, как правило, собирались в одном месте, каждая приходила со своим рукоделием, кто-то вязал, кто-то прял, кто-то, разложив ткацкий станок, ткал самодельную ткань для теплых одеял, покрывал, накидок, плащей, половиков. За работой велись неспешные разговоры обо всем на свете. Рассказывали всякие истории из давних времен, когда на острове еще владычествовали турки, и их прапрадеды с оружием в руках защищали собственную свободу точно так же, как сегодня это делают их мужья и сыновья. А еще пели песни, заунывные, тоскливые, несмотря на то что в них пелось о свободе.