Девушка под сенью оливы

Сказать честно, поначалу Райнер вообще плохо представлял себе, где и в каком качестве он может задействовать агента Ставроса. Довольно необычная смесь английской благопристойности и бешеного греческого темперамента. Светловолосый, голубоглазый, пылкий поклонник идей фюрера и обожатель его самого, ревностный член партии национал-социалистов, приятель Освальда Мосли, ярый антикоммунист и при этом, что немаловажно, отличный теннисист, с которым можно неплохо провести время на корте. Однажды он выиграл у Райнера шесть геймов подряд, а поскольку нога у последнего была уже в полном порядке, то и никаких оправданий такому сокрушительному поражению быть не могло. Просто мальчишка играл лучше, носился по корту как угорелый, давал такие подачи, взять которые было практически невозможно, и все это проделывал с таким решительным выражением лица, которое не оставляло сомнений в его конечной победе. Райнер был вынужден сдаться, и тогда его партнер на безукоризненном английском языке сказал ему:

– Своей победой я всецело обязан школе. Знаете, в английских привилегированных школах любого заставят поползать на собственном брюхе, и все для того, чтобы добиться совершенства.

Ставрос учился в Афинах и увлекался археологией. После прихода немцев охотно пошел на сотрудничество с новыми властями, ни разу не дав повода усомниться в его преданности делу наци. Впрочем, так было во все времена. Самые ревностные проповедники, как известно, получаются из неофитов. Агента проверили в деле: отправили в Италию, где он с легкостью сдал немцам нескольких беглых британских солдат и постарался довести дела до их казни раньше, чем немцы успели проверить, не является ли он сам банальным английским шпионом.

Да, это был редкий экземпляр. Всякие примитивные штучки с ним не прошли бы! Английский джентльмен до самых кончиков ногтей, и при этом все повадки кадрового офицера. Первая попытка внедрить Ставроса в ряды критских партизан окончилась тем не менее полным провалом. Его забросили в горы, где он попытался разыграть беглого военнопленного. В одной из деревень попросился на ночлег, но хозяева не стали играть в благородство. Парня жестоко избили, а утром привезли в полицейский участок и сдали с рук на руки. Сам по себе случай был нетипичным и весьма запутанным. Либо эта семейка являла собой редкий пример лояльности критян к немецкому режиму, либо немцев попросту обвели вокруг пальца, сыграв на их же поле. В любом случае игру пришлось начинать заново и срочно лепить новую легенду для агента. Ведь на третий год оккупации уже трудно дать вразумительные объяснения по поводу того, что он до сих делает на острове в качестве уклониста от военной службы или в качестве дезертира. И те и другие уже давно разбежались кто куда.

Были придуманы новые сюжетные повороты. Дескать, тяжелое ранение помешало ему своевременно пробраться на юг острова и эвакуироваться вместе с остальными англичанами. А сейчас он оправился от ран и горит желанием присоединиться к партизанскому движению. Внести, так сказать, свой посильный вклад в благородное дело борьбы с фашистскими оккупантами. Ставрос лично расцветил легенду некоторыми весьма колоритными подробностями. Этакий тип рассеянного ученого, как их обычно рисуют в романах, всецело поглощенный изучением минойской культуры, немного эксцентричный, что свойственно англичанам, но при этом внушающий полное и абсолютное доверие. Если повезет, с жаром рассуждал Ставрос, и он выйдет на английских агентов, то, быть может, ему даже удастся добраться до Каира и внедриться в британскую армию. Разумеется, такая перспектива казалась Райнеру почти несбыточной, но парня было уже не остановить.

– А вы мужественный человек, – коротко прокомментировал его карьерные порывы Райнер.

– Я не успокоюсь до тех пор, пока лично не разберусь с этой бандой мерзавцев и жуликов. Да у них там идет сплошная грызня между собой. Ну а я им отлично подыграю. Как говорится, разделяй и властвуй.

– Но учтите: если вас схватят, мы вам ничем не сумеем помочь! – предупредил агента Райнер. – Придется выпутываться самому, потому что мы-то уж точно немедленно открестимся от вас.

– Хайль Гитлер! – рявкнул молодой человек и молодцевато щелкнул каблуками. – Для меня большая честь отдать жизнь за нашего фюрера.

До чего же самонадеянный мальчишка, с некоторым раздражением подумал Райнер. Да фюреру глубоко плевать на сотни своих обожателей, подобных этому, и живых, и мертвых. Впрочем, такая преданность делу не могла не впечатлять. Сам Райнер уже давно поистратил былой боевой дух и сейчас мечтал лишь об одном: дожить до того момента, когда он снова свидится с близкими. Младшей сестре Катерине уже шестнадцать лет. Настоящая юная фрау. Можно только представить себе, каково это – взрослеть среди бомбежек и обстрелов.

* * *