Девушка по соседству

В доме стояла почти полная тишина. Только из комнаты братьев едва доносилась музыка. Братья Эверли пели «Мечта – это все, что у меня осталось». После них вступил Элвис со своим хитом «Упрямая женщина». Каждая песня словно издевалась над нами.

Мама, должно быть, уже в истерике. Я представлял, как она звонит в каждый дом нашего квартала в надежде, что я могу быть там, в палатке или на ночевке, не предупредив ее. Потом отец позвонит в полицию. Я все время ожидал отчетливого стука в дверь. И не мог понять, почему они не приходят.

Надежда превращалась в отчаяние, отчаяние – в гнев – гнев в тупую пассивность. Нам оставалось только ждать и вытирать лицо и лоб Мег.

Ее лихорадило. На затылке коркой спеклась кровь.

Мы то погружались в сон, то вяло выплывали из него.

В голове бесконечно вертелись рекламные песенки. Пользуйтесь Аяксом! Пенный очиститель – да-да-да-да-дадум-дум. Смойте грязь в трубу-дум-дада-да-да-дум. Через реку, через лес… реку, через лес… реку, через… Ни на одной песенке я не мог сосредоточиться. И отогнать их от себя не мог.

Иногда Сьюзан начинала плакать.

Время от времени Мег ворочалась и стонала.

Я радовался, слыша ее стоны. Это значило, что она жива.

* * *

Она просыпалась дважды.

* * *

В первый раз она проснулась, когда я вытирал ее лицо тряпкой и уже собирался сделать перерыв, когда она внезапно открыла глаза. Я был так поражен, что едва не выронил кусок мокрой ткани. Но я сразу же спрятал его за спину, потому что ткань была розовой от крови, и я не хотел, чтобы Мег это видела. Мысль об этом всерьез меня тревожила.

– Дэвид?

– Да.

Она вслушивалась во что-то. Я посмотрел в ее глаза и увидел, что один из зрачков вдвое больше другого, – я пытался понять, что же она видит.

– Ты ее слышишь? – спросила Мег. – Она… она там?

– Слышно только радио. Но она там.

– А, радио. Да. – Мег медленно кивнула.

– Иногда я ее слышу, – сказала она. – Весь день. И Вилли, и Вуфера, и Донни. Я думала, что смогу услышать… Услышать и понять, понять, почему она со мной это делает… я слушала, как она ходит по комнате, как садится на стул… но… я так ничего и не поняла.

– Мег, тебе не следует разговаривать, понимаешь? Ты ранена всерьез.

Речь давалась ей с трудом. Она говорила неразборчиво, словно ее язык не помещался во рту.

– Не-ет… – сказала она. – Я хочу говорить. Я и так постоянно молчу. Мне всегда не с кем говорить. Но…

Она удивленно посмотрела на меня:

– А почему ты здесь?

– Мы оба здесь. И я, и Сьюзан. Они нас здесь заперли. Вспоминаешь?

Мег попыталась улыбнуться.

– Я думала, ты просто одна из моих фантазий. Ты иногда появлялся в них. У меня много… много фантазий. Они появляются, а потом… уходят. Иногда так хочется их вызвать – пробуешь и не можешь. Не можешь ни о чем подумать. А потом… можешь. Знаешь, я умоляла ее. Остановиться. Отпустить меня. Я думала, она это сделает, помучает меня немного и отпустит, поймет, что я ей нравлюсь, а потом я поняла: она не остановится. Я должна была выбраться, но не смогла. Не понимаю ее. Как она могла позволить ему сжечь меня?

– Мег, пожалуйста…

Она облизала губы и улыбнулась:

– Но ты обо мне заботишься, верно?

– Да.

– Сьюзан тоже.

– Да.

– Где она?

– Спит.

– Для нее это все тяжело, – сказала она.

– Я знаю. Знаю, что тяжело.

Я встревожился. Голос Мег становился все слабее. Мне приходилось наклоняться, чтобы ее услышать.

– Могу я тебя попросить? – сказала она.

– Конечно.

Она сжала мне руку. Но совсем слабо.

– Вернуть кольцо мамы. Ты знаешь, кольцо моей мамы. Меня она слушать не станет. Ей на меня плевать. Но может… Ты мог бы попросить ее? Вернуть мне мамино колечко?

– Я его верну.

– Обещаешь?

– Да.

Мег отпустила мою руку.

– Спасибо, – сказала она.

Мгновенье спустя она сказала:

– А знаешь, я никогда не любила маму так, как было нужно. Разве не странно? А ты?

– Думаю, и я тоже.

Она закрыла глаза.

– Я, пожалуй, посплю.

– Конечно, – сказал я. – Отдыхай.

– Странно, – сказала она. – А боли нет. Должна бы быть. Они ведь жгли меня и жгли, а боли нет.

– Отдохни, – сказал я.

Она кивнула. И сразу же уснула. А я сидел, надеясь услышать стук офицера Дженнингса в дверь, и в голове у меня крутились строчки песни «Зеленая дверь», как раскрашенная вращающаяся карусель, снова и снова:…полночь, еще одна ночь без сна, я жду и жду, когда же рассвет проскользнет под зеленую дверь, какие секреты хранишь ты, зеленая дверь?..[28]

И потом я тоже заснул.

* * *

Проснулся я, похоже, на рассвете.

Сьюзан трясла меня за плечо.

– Останови ее! – произнесла она испуганным шепотом. – Останови ее! Ради бога! Не позволяй ей делать это!

На мгновение мне показалось, что я дома в своей постели.

Я осмотрелся. Вспомнил.

И Мег уже не было рядом со мной.

Сердце заколотилось, глотку сдавило.

И тут я ее увидел.