Девушка по соседству

К странным, тревожащим меня образам прибавился еще один. И не с кем было поговорить, не с кем разобраться во всем этом.

Я заводил разговоры с ребятами нашего квартала, каждый из них имел какое-то представление о том, что происходит у Чандлеров – у некоторых оно было довольно-таки смутное, у других вполне определенное. Но мнения своего никто не высказывал. Словно это была гроза или заход солнца, какое-то природное явление, нечто такое, что просто происходит. Никто же не обсуждает летний дождь.

Но у меня хватило ума на то, чтобы понять: если ты мальчик, то стоит обсудить кое-какие проблемы со своим отцом.

Я решил попробовать.

* * *

Я достаточно повзрослел для того, чтобы время от времени помогать отцу в «Орлином Гнезде» – расставлять бутылки, чистить, убираться и все такое. Или заниматься грилем на кухне, чистить его точильным бруском и газированной водой; когда гриль чуточку остывал, я сметал бруском подгоревший жир в желобки, а газировка смывала остатки, – тупая нудная работа, которую при мне делала Мег черт-те сколько раз, – и наконец я решился заговорить с отцом.

Он делал салат из креветок и крошил в него сухарики для объема.

Привезли спиртное, и через окно между баром и кухней мы видели Хоуди, бармена дневной смены, который отмечал коробки в накладной и скандалил с доставщиком из-за пары ящиков водки. Водка была местного производства, и этот типчик, похоже, пытался обжулить бармена. Хоуди едва не разрывало от ярости. Он был тощим как жердь, но с характером настолько взрывным, что половину войны провел на гауптвахте. Доставщик, глядя на него, покрылся потом.

Отца это зрелище явно развлекало. Для Хоуди пара ящиков вообще не была проблемой. Мой отец и так не заплатит за то, что ему не доставили. Но, думаю, именно вспышка ярости Хоуди развязала мне язык.

– Пап, – сказал я, – ты когда-нибудь видел, чтобы парень бил девушку?

Отец пожал плечами.

– Ну да, – сказал он. – Пожалуй, да. Подростки. Или пьяные. Несколько раз видел. А что?

– Как думаешь, это вообще… нормально… сделать такое?

– Ты имеешь в виду, можно ли так поступать?

– Ага.

Отец рассмеялся.

– Серьезный вопрос, – сказал он. – Женщина может вывести человека из себя. Но, в общем, я сказал бы так: «нельзя». Есть много других способов разобраться с проблемой. Нужно всегда помнить тот факт, что они слабее. Мы же не шпана из подворотни, верно?

Он вытер руки о фартук. И улыбнулся.

– По правде говоря, – сказал он, – иногда женщины этого заслуживают. Я работаю в баре, так что всякого повидал. Бывает, дамочка напивается, начинает скандалить, орать, а то и замахивается на своего приятеля. И что он должен делать? Сидеть молча? Вот он и отвешивает ей оплеуху. Такие вещи нужно с ходу тормозить. Но это исключение, лишь подтверждающее правило. Бить женщин нельзя, и боже упаси, если я тебя прихвачу с таким подвигом. Однако ж иногда ничего другого не остается. Если она тебя всерьез достала. Ты понял? Это работает в обе стороны.

Я вспотел. Не столько от работы, сколько от нашего разговора.

Отец принялся за салат из тунца. Туда он тоже крошил сухарики и нарезал соленые огурцы. В соседнем помещении Хоуди погнал доставщика к грузовику, отправив искать недостающую водку.

Я пытался разобраться с тем, что имел в виду отец: никогда нельзя, но иногда можно.

Если она тебя всерьез достала.

Это засело в голове. Что, если Мег достала Рут всерьез? Натворила что-то такое, о чем я и понятия не имею?

И вообще, вся ситуация – это что, никогда или иногда?

– А почему ты спросил? – сказал отец.

– Не знаю, – сказал я. – Просто с ребятами говорили.

Он кивнул.

– В любом случае держи руки при себе. С мужчиной или с женщиной. Не нарвешься на неприятности. Ты понял?

– Да, сэр.

Я налил газировки на гриль и смотрел, как она шипит.

– Но вот говорят, что отец Эдди бьет миссис Крокер. Дениз и Эдди он тоже лупцует.

Отец нахмурился:

– Да, я знаю.

– То есть это правда?

– Я не сказал, что это правда.

– Но все-таки это правда, нет?

Он вздохнул.

– Слушай, – сказал он. – Я не знаю, с чего ты вдруг всем этим заинтересовался. Но ты уже достаточно взрослый и поймешь, о чем я… Как я уже сказал. Иногда тебя достают, человека достают всерьез, и он делает… делает то, чего не должен бы делать.

Ну что ж, это правда. Я был уже достаточно взрослым, чтобы его понять. И в его словах я слышал подтекст, слышал отчетливо, как перебранку Хоуди и доставщика за окном.

Когда-то – и почему-то – мой отец ударил маму.

Я смутно помнил это. Тогда я проснулся, услышав грохот мебели. Крики. И звук пощечины.

Это было очень давно.

Во мне вскипела ярость. Я смотрел на могучую фигуру отца и думал о маме. Но постепенно я остывал, а на смену гневу пришло чувство замкнутости и безопасности. Я снова пребывал в своем коконе.

И я подумал, что обо всем этом, наверное, стоило поговорить с мамой. Она поняла бы мое состояние и то, что я имел в виду.

Но я бы не смог. Даже окажись она рядом в ту минуту. И не попытался бы.