Девушка из кошмаров

– Полагаю, время сейчас более чем неудачное, – говорит она. – Учитывая все, что творится с Анной.

– Нормальное время, – говорю. – И ничего это не эгоистично. В смысле эгоистично, конечно, но… это хорошо. Что хуже – так это как ты швырнула Дерека Томасу в лицо.

Она виновато мотает головой:

– Просто это единственное, что я смогла придумать, чтобы он отстал.

– Это было жестоко, Кармель. Парень тебя любит. Ты об этом знаешь, верно? Поговори ты с ним, он бы…

– …отказался от всего? – Она улыбается. – Я ни за что его об этом не попрошу.

– Почему?

– Потому что тоже его люблю. – Она закусывает губу. Руки у нее скрещены на груди так, что почти обнимают ее. Как бы ни выглядела эта история в последний учебный день, решение далось Кармель нелегко. Она по-прежнему колеблется. Я вижу, как сомнения водоворотом кружат у нее в голове. Она хочет спросить, не совершает ли она ошибку, будет ли жалеть об этом, но боится услышать мой ответ.

– Ты же позаботишься о нем, да? – спрашивает она.

– Я буду рядом, если ему понадоблюсь. И спину прикрою.

Кармель улыбается:

– Лучше со всех сторон прикрывай. Он порой бывает страшно неловок.

Лицо ее словно сминается, и она быстро вытирает щеку, будто слезу смахивает:

– Я буду скучать по нему, Кас. Ты не представляешь, как я буду по нему скучать.

Теперь моя очередь подойти и обнять ее самым неуклюжим в ее жизни образом. Но она принимает это объятие и, кажется, всем весом опирается на мое плечо.

– Мы тоже будем скучать по тебе, Кармель, – говорю я.

Глава 14

– Томас, ты дома?

Стучу несколько раз, но когда пробую толкнуть дверь, она оказывается открыта. Сую голову внутрь – вроде в доме всё на месте. У Морврана с Томасом удивительная чистота для пары холостяков. Вот только комнатные растения у них никогда не выживают. Свищу Стелле, но не удивляюсь, когда она не выходит. Морврановой машины у дома нет, а псина всегда при нем. Закрываю за собой дверь и прохожу вглубь, через кухню. Из-за закрытой двери Томасовой комнаты доносится приглушенная музыка. Коротко стучу и поворачиваю ручку:

– Томас?

– Привет, Кас.

Не такой картины я ожидал. Он не спит, одет и деятелен – снует между захламленным письменным столом и еще более захламленной кроватью. Повсюду валяются раскрытые книги и расстелены газеты. Ноутбук тоже работает – в окружении трех переполненных пепельниц. Фу. В пальцах у Томаса зажата сигарета, и дым следует за ним томным хвостом.

– Я звонил, – говорю, заходя в комнату.

– Я телефон вырубил, – отвечает он, затягиваясь.

Руки у него дрожат, и он на меня не смотрит. Просто продолжает переворачивать страницы. Вот так выглядит Томас, пустившийся во все тяжкие, – смолит одну за другой и по уши в исследованиях. Как давно он в последний раз ел? Или спал?

– Ты бы снизил дозу, – показываю я на сигарету. Он смотрит на нее так, словно забыл про ее существование, а потом тушит в уже полной пепельнице. Действие, похоже, слегка его встряхивает, он останавливается и чешет в затылке, словно просыпающийся ото сна.

– Похоже, я много курил, – говорит он и облизывает губы. Сглатывает, его перекашивает от отвращения, и он отодвигает пепельницу подальше. – Гадость какая. Может, теперь я наконец брошу.

– Может.

– Так, и что ты тут делаешь?

Недоверчиво смотрю на него.

– Тебя проведываю, – говорю. – Четыре дня прошло. Подумал вот, зайду хотя бы, обнаружу тебя перекрасившим волосы в черный и слушающим «Стэйнд»[13].

Он улыбается:

– Ну, пару дней дело висело на волоске.

– Хочешь поговорить об этом?

Ответное «нет» такое резкое, что я едва не отшатываюсь. Но затем он пожимает плечами и качает головой:

– Прости. Я собирался тебе сегодня позвонить. Честно. Просто зарылся в бумаги по самые брови в надежде додуматься до чего-нибудь полезного. Без особого успеха.

Едва не брякаю: мол, не надо так нагружать себя в такой момент, но то, как он нервно скребет башку, практически умоляет меня этого не говорить. Отвлечься хорошо, говорит этот жест. Отвлечься необходимо. Поэтому я вытаскиваю из кармана фотографию молодого Гидеона в рясе.

– А мне, по-моему, немного повезло, – говорю.

Томас берет фотографию и изучает ее.

– Это Гидеон, – добавляю я, ведь он вряд ли его узнает. Он видел всего пару фотографий Гидеона в уже весьма пожилом возрасте.

– Ножи, – говорит Томас. – Они все выглядят в точности как твой.

– Насколько мне известно, один из них и есть мой. Думаю, здесь мы видим людей, создавших мой атам. Нутром чую.

– Ты так считаешь? Где ты это взял?

– Кто-то прислал ее мне с Гидеонова адреса.

Томас снова внимательно разглядывает снимок. В процессе он замечает нечто, отчего брови у него подпрыгивают на пару дюймов.

– Что такое? – спрашиваю я, когда он принимается сновать по комнате, шаря в стопках газет и кучах книг.