Девушка из кошмаров

Она отворачивается и одной рукой поправляет лямку белого платья. Второй решительно прикасается ко мне, но я в любом случае никогда бы не отпустил ее.

— Я сражалась снова и снова, но проиграла. Так продолжалось до бесконечности.

Рассеянным взглядом она устремляется через мое плечо, и мне интересно, что же она там видит. Если посмотрю туда, куда направлен ее взгляд, может, и не увижу того, что видит она.

Она заостряет внимание:

— Прометей на скале. Слышал об этой истории? Его покарали за то, что он подарил смертным огонь. Его привязали к скале, чтобы орлы могли выклевать ему печень и внутренности. Я всегда считала это ужасным наказанием. Он просто привыкал к боли, и орлам снова приходилось придумывать новые пытки. Но ты не он.

— Анна, мне очень жаль, — говорю я, но слова не достигают ее.

Она не жалуется. В ее понимании не было никакого преступления. Что это было всего лишь возмездие. Справедливость.

Она изучает мое лицо:

— Как давно это было? Я не помню тебя полностью. Память ускользает от меня, словно я знала тебя еще при жизни, — она улыбается. — Думаю, я забыла, что такое мир.

— Ты вспомнишь.

Она качает головой:

— Он не отпустит меня.

Ее движения выглядят странными. Не свойственными ей. Она стоит как-то перекошено, что вынуждает меня задаться вопросом, какой был нанесен ей ущерб.

Я аккуратно поднимаю ее на ноги:

— Нам нужно идти и найти моего друга, Джестин. Мы… — я съеживаюсь, когда ощущаю удар по животу. Затем боль уходит, и я снова могу дышать.

— Кас!

Анна пялится на мою рубашку. Мне не нужно опускать взгляд, чтобы увидеть, как на ней расползается кровь. Не уверен, означает ли это, что я должен постараться сосредоточиться, чтобы отвлечься от раны, или на это не хватит отведенного мне времени. Я бы не хотел рисковать.

— Что ты натворил? — спрашивает она.

Она надавливает рукой мне в область живота.

— Забей. Нам просто нужно найти Джестин, и тогда мы выберемся отсюда.

Кто-то легонько хлопает меня по плечу. Когда я оборачиваюсь, то вижу перед собой Джестин, которая выглядит такой довольной, как никогда прежде.

На большей части ее пальцев и суставов видны порезы и рваные раны. Прожилки крови пересекают щеки и лоб, словно нанесенная боевая раскраска. Вероятно, когда пыталась вытереть лицо своими порезанными руками.

— Где ты была? — спрашиваю я. — Что случилось?

— Я решала наши проблемы, — отвечает она, опуская руку в карман.

Это движение вызывает на лице гримасу боли, но когда она протягивает ее вперед, то та начинает сиять, и когда разжимает пальцы, на ладони появляется блестящая стружка из серебра.

— У меня набиты ею карманы, — произносит она. — Я нашла нужный нам источник. Это металл. Тот самый, из которого выковано лезвие Черного Кинжала.

Она кладет стружку на место, скрывая из вида. Два набитых кармана. Достаточно для того, чтобы выковать еще одно атаме. Нечто внутри меня трясется. Нечто ревнивое, тихо рычащее.

— Теперь у Ордена появится свой, под стать им, воин. А тебя и твоих друзей они оставят в покое.

Мне хочется сказать, что я бы не стал рассчитывать на такой исход, но Джестин кивает на мою рубашку.

— Рана начинает проявляться. Чувствую, и моя тоже. Наверное, это сигнал, чтобы покинуть это место, — ее глаза смещаются в сторону Анны.

Затем они пристально рассматривают друг друга.

Джестин ухмыляется:

— Она выглядит в точности, как на фото.

В защитной реакции я обнимаю ее.

— Давай, просто вытащим ее отсюда.

— Нет, — говорит Анна.

Когда она выдавливает из себя это слово, раздается рев Чародея, а также высокий механический скрип, доносящийся из ниоткуда, словно тот находится прямо под или над нами.

Джестин съеживается и достает короткий нож, похожий на стамеску [64]. На нем есть вмятины и та самая стружка. Думаю, именно им она долбила металл из скалы.

— А это еще что такое? — спрашивает она, держа временно замещенное оружие наготове.

— Чародей, — поясняю я. — Призрак, который утащил Анну с собой прошлой осенью.

— Он не призрак, — громко говорит Анна. — Больше нет. Только не здесь. Тут он монстр, кошмар, который никуда меня не отпустит.

— Ты все время об этом говоришь, — заявляю я.

— Куда он ни пойдет, пойду и я, — она разочарованно закрывает глаза. — Я не могу объяснить это словами. Словно я теперь одна из них и часть его. Здесь находится двадцать пять мертвых убийц. Четверо стонущих невинных. Он словно цепь для нас.

Она скользит по рукам своими хрупкими бледными пальцами, а затем вытирает их о ткань юбки. Такой ранимый, самоочищающий жест, но когда замечает, как на нее смотрит Джестин, то опускает руки.

— Он связан с ней, — произносит Джестин. — Если вытащим ее, он последует за ней, — она вздыхает. — И что же нам теперь делать? Когда мы окажемся в своем мире, ты не в состоянии будешь с ним сражаться, чтобы отправить назад. Думаю, Орден сможет его удержать, возможно, связать или прогнать, но только на время.

— Нет, — настаивает Анна. — Это его не остановит.