— Стремно встречаться с ним с глазу на глаз. Я даже не знаю, сможет ли он здесь нас убить, но в рукопашную он обязательно победит, извлекая из тел наши позвоночники, точно отделяя рыбное филе от кости. Нам этого вполне хватило бы. Мы лежали бы до тех пор, пока тела не истекли кровью, расползаясь на полу лужицей бездонного колодца. И вот тогда он бы завладел нами, — Джестин скрещивает руки.
— Тогда нам следует держаться вместе, — произносит Анна. — Драться можешь?
Джестин кивает в мою сторону:
— Я легко могу сразиться с Касом.
— Это должно произвести на меня впечатление? — склоняя голову, спрашивает Анна, а Джестин улыбается.
— Кас, а твоя девушка довольно языкатая, — она подходит ближе и суживает глаза. — И выглядит подозрительно адекватной.
— Все дело в цели, — отвечает Анна. — Но здесь ее нет. Да и причины не сдаваться тоже. Это место отрезано от всего. Если бы мне предложили описать его одним-единственным словом, то это было бы именно оно. Цель заставляет меня не падать духом.
Она смотрит на меня. Джестин недостаточно хорошо с ней знакома, чтобы заметить пробежавшую тень во взгляде, но я не Джестин. Я вижу, что она не в порядке. Она все делает на автомате, пряча за личиной свое истинное лицо. Позже будет достаточно времени, чтобы приподнять ее и заставить все забыть. Я обещаю это самому себе, но, если честно, понятия не имею, что нужно для этого сделать.
Кас. Ты должен немедленно возвращаться.
Нет, Томас. Не сейчас. Я сканирую уныло-обширный пейзаж. Он выглядит плоским, только с небольшим выступающим наклоном то здесь, то там. Из-за отсутствия какой-либо дистанции и горизонта у меня кругом идет голова. Это не должно вводить в заблуждение. На самом деле Чародей где-то прячется, ведь у него есть уйма секретных мест, где можно всегда укрыться.
— Он не собирается приходить к нам, — говорю я. — Думаю, он знает, зачем я здесь.
— Тогда нам нельзя здесь оставаться, — заявляет Джестин.
Она быстро моргает, отрывисто подергивая головой. Должно быть, Берк ей что-то шепчет на ухо.
— Он может вернуться, — произносит Анна. — Если мы позволим ему открыть на нас охоту.
— Звучит забавно, — саркастически ухмыляется Джетсин. Затем смотрит на меня. — Полагаю, для него одинокий хищный зверь выглядит намного привлекательней, чем стадо. Если услышите мой крик, бегите на него, — она глубоко вдыхает и поворачивается, чтобы покинуть нас.
— Не нужно этого делать, — говорю я. — Если мы потеряем тебя из виду, то ты полностью заблудишься здесь. Оно не примет тебя.
Она усмехается через плечо:
— Это место отведет тебя туда, куда захочешь. Он будет искать нас, а мы — его, стараясь запутывать следы друг друга. Так или иначе, ты в любом случае здесь потеряешься.
Я самодовольно улыбаюсь. До этого момента я никогда ее не терял из виду. Она специально исчезла, чтобы отыскать проклятую жилу металла. Просто чудесно. Я должен был догадаться об этом раньше.
— Лучше не рисковать, — говорю ей. — Если тебе нужно вернуться, тогда возвращайся.
— Не драматизируй, — глумится она. — Я твой друг, но не умру ради тебя. Я не Томас и не она, — тяжелой поступью она уходит, насвистывая про себя одну песенку, которую пел Элмер Фадд[65], когда охотился за кроликами.
Когда мы с Анной обмениваемся взглядами, я уже знаю, что позади нас Джестин исчезла.
Прогуливаясь через ад с Анной, ощущаю, что должен выпалить то, что таил в себе все эти шесть месяцев. Близится конец, хотя я все еще и нахожусь здесь, чтобы забрать ее домой. В действительности, я не рассчитывал, что когда-нибудь снова с ней увижусь. Это была лишь мечта. Постоянный поиск, словно рыцарь, охотящийся за Священным Граалем. Но я сейчас здесь, с дырой в животе, которая начинает сильно пульсировать, и пытаюсь выманить убийцу моего отца на открытое пространство. Вероятно, из-за сюрреальности такого момента мой рассудок вызывает кровотечение в девятизначной степени.
— Не скажу, чтобы ты ввязывался в это, — произносит Анна. — Чтобы попытаться высвободить своего отца. Если бы это был мой отец, я бы тоже так поступила.
— Так вот что я пытаюсь сделать. Освободить его?
— А что, нет?
Думаю, да. Но я всех попытаюсь освободить. Уилла и Чейза — если бы я не пришел за Анной, они навсегда бы здесь застряли, и от этой мысли внутри все переворачивается. А еще отца. Я полагал, Анне удалось это сделать шесть месяцев назад, когда та потащила Чародея вместе с собой вниз.
Краем глаза мы замечаем какое-то движение, поэтому оба подпрыгиваем, но не он стал тому причиной. На определенном расстоянии с ветвей одинокого дерева что-то свисает. Мы не останавливаемся, размышляя, идти нам дальше или нет, потому что точно не можем сказать, добились ли какого-то прогресса от этого. Пейзаж смещается и меняется. Горные породы то появляются, то исчезают. Словно мы наблюдаем за их сменой, находясь на беговой дорожке. Теперь мы смотрим на эдакий каньон, полный камней с вырубленными прорехами. Оказывается, в них плещется черная, гладко-маслянистая река, прорезающая дно.
— Ты… ты когда-нибудь говорила с ним? Я имею в виду, с моим отцом?
Анна мягко качает головой: