Девушка из кошмаров

Джестин пожимает плечами в а-ля «без разницы» движении. Мои волосы отрасли еще на несколько дюймов, но ничего страшного. Через каких-то несколько часов она воочию встретится с ней. Она увидит ее, одетую в кровь, с подвижными волосами, как в воде, и с черными блестящими глазами. Когда это случится, она не сможет прийти в себя.

Глава 25

Джестин была неправа. Появился Орден, чтобы забрать одного из нас. Прямо перед закатом выбор пал на нее. Эскортом оказались две молчаливые женщины. Они выглядели не намного старше нас, с абсолютно черными волосами, свободно спадающими с плеч. Джестин представила их как Харди и Райт. Судя по их фамилиям, они младшие члены братства. Либо я прав, либо их родители пошутили.

Спустя не так уж много времени за мной пришел Гидеон. Он застал меня за тем, как я бесцельно блуждал под фонарными столбами вдоль асфальтированной тропинки. Хороший способ отвлечься. Адреналин снова забурлил в крови, и я был близок к тому, чтобы куда-нибудь рвануть, но Гидеон повел меня через здания и огороженную территорию в свою комнату, в которой рядами стояли белые догорающие свечи и три фальшивых атаме, покоящиеся на красном бархате.

— Итак, — приступаю я, пока он закрывает двери, — что интересного расскажешь о ритуале?

— Только то, что он скоро начнется, — отвечает тот.

Создается такое впечатление, словно я разговариваю с Морфаном.

— Где Кармел с Томасом?

— Они придут, — откликается он. На серьезном лице расцветает улыбка. — Эта девушка, — сдавленно смеется он, — как фейерверк. Я никогда не слышал такого языка. В обычной ситуации я бы назвал ее наглой, но в сложившихся обстоятельствах было приятно наблюдать, как лицо Колина покрывалось красными пятнами, — он выгибает бровь. — Почему ты не проявил к ней интерес?

На протяжении всего дня Кармел враждует с Берком. Хотел бы я на это посмотреть.

— Томас опередил меня, — отвечаю я, ухмыляясь.

Наши улыбки постепенно исчезают, пока я, не мигая, наблюдаю, как угасают свечи. Огонек, колышущийся на фитиле из стороны в сторону, выглядит таким малюсеньким. Кажется странным, что он в состоянии превратить столбы воска в бесформенную массу. Гидеон подходит к шкафу и широко открывает дверцы. Сначала мне кажется, что он тянется в сторону связки красных штор, но, когда выкладывает их на кровать, я понимаю, что на самом деле это церемониальные мантии, точно такие же, в какой он был одет на украденном фото Томаса.

— Ах, — выдавливаю из себя. — А я все думал, когда же мне покажут мантии и кадила.

Гидеон разглаживает две мантии, поправляя капюшоны и рукава. На мне сейчас болотного цвета футболка и джинсы, и мне удобно. Мантии же выглядят так, словно каждая по отдельности весит двадцать фунтов.

— Это как-то поможет, если я надену ее? — спрашиваю я. — Ну, ты же понимаешь, я имею в виду, что большая часть церемонии — просто церемония.

— Это обычная церемония, — повторяет он, напоминая мне сейчас мать. — И одежда никак не повлияет на сам ритуал. Просто традиция.

— Тогда забудь об этом, — я осматриваю без узора веревку, которая охватывает талию. — Засунь себе, знаешь куда, эту традицию. Кроме того, Анна чуть ли не обоссыться от моего вида.

Он горбится, а я уже мысленно готовлюсь к его атаке. Сейчас он наорет на меня, что я ни к чему не отношусь серьезно и никогда не выказываю уважение старшим. Когда он оборачивается, я делаю шаг назад, но тот уже успел схватить меня за плечи.

— Тесей, если выйдешь сейчас через эту дверь, больше они не будут тебе препятствовать.

Я смотрю на него. Глаза сияют, почти нервно подрагивают, скрываясь за стеклами очков. Он сказал, что они оставят меня в покое. Возможно. Если попытаюсь так сделать, Берк пойдет за мной по пятам с подсвечником в руке, и все превратится в реальную игру «Улика»[62], поэтому я должен аккуратно от него избавиться.

— Скажи маме… — начинаю я и замолкаю. В голове пусто. На мгновение всплывает ее лицо, а затем исчезает. — Даже не знаю. Скажи ей, что все хорошо.

— Тук-тук, — говорит Томас, заглядывая в комнату.

Когда он заходит вместе с Кармел, не могу сдержать улыбки на лице. Они оба одеты в длинные красные мантии с болтающимися сзади капюшонами и полностью скрывающими их руки рукавами.

— Вы, ребята, выглядите как рождественские монахи, — выпаливаю я. Из-под мантии торчат кончики кроссовок «Конверс» Томаса. — Вы в курсе, что вам не обязательно надевать это?

— Мы не хотели, но Колин настоял, — Кармел закатывает глаза. — Они такие тяжелые и немного колючие.

Позади нас Гидеон снимает с вешалки мантию и одевает, отуже затягивает веревкой талию, распрямляет за спиной капюшон. Затем подбирает с бархата фальшивые ножи и засовывает один из них за веревку у себя на бедре.

— Возьмите каждый по ножу, — обращается он к Кармел и Томасу. — Они уже заточены.

Они обмениваются взглядами, но никто из них не зеленеет на глазах, пока они подходят и берут их.

— Я разговаривал с дедом, — проговаривает Томас, — и он сказал, что мы идиоты.

— Мы?

— Ну, скорее, вы, — мы улыбаемся.