Девочки и институции

Менструальной синхронности, вероятно, не существует. Исследования опровергают такую синхронность. Но сегодня мы с девочками пришли на работу не просто в понедельник, а в первый день нашего цикла, календарь которого висит рядом с календарем памятных дат из истории России.

После выходных мы все вышли на работу влюбленными. Так бывает: синхронизируется что-то одно, а потом и остальное уже не остановить. Государству выгодно, когда мы все влюблены: мы пропускаем обед и засиживаемся допоздна, мы внимательны к деталям и отвечаем на каждый звонок. Наша скорость растет, а контакт с реальностью, на первый взгляд, увеличивается: мы ждем какого-то знака и всегда готовы к его интерпретации, чем бы она нам ни грозила.

Если я посмотрю в зеркало, я увижу заострившиеся скулы и заплаканные глаза. Поэтому сегодня в офисе все зеркала завешены или отвернуты, как в доме, где лежит покойник. Честно говоря, у нас на работе всегда есть покойники: оформленные по документам как живые, они получают зарплаты в полтора раза больше наших. Но мы с девочками больше на них не сердимся: мертвым и так нелегко среди живых.

Влюбленные девочки слушают сегодня по кругу одни и те же песни. Передавая из рук в руки сверкающие алые таблетки нурофена, они смотрят на заостренные скулы и заплаканные глаза друг друга.

что же понаделал ты

знал ли сам

а любовь-то лебедем

к небесам

а любовь-то соколом

а любовь-то соколом

а любовь-то соколом

мимо рук

горько мне и солоно

горько мне и солоно

горько мне и солоно

милый друг, —

поют влюбленные нищие девочки хором.

* * *

Однажды на девочек написали жалобу.

А потом еще жалобу.

А потом еще одну жалобу.

Жалобу направили одновременно в департамент культуры, прокуратуру и следственный комитет.

Согласно жалобе посетителя Мидинского Р. В., литераторы, выступавшие во время одного из девочковых мероприятий, решили оскорбить храм русской культуры, когда зачитали вслух несколько стихотворений, в которых присутствовал русский мат.

Изучив уведомление о жалобе, мы с девочками сели сочинять коллективную объяснительную.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

Мы, сотрудницы ГБОУ БГУК гор. Москвы, не преследовали цели допустить оскорбление как храма русской культуры, так и гражданина Мидинского Р. В. К сожалению, мы не имели прямого доступа к сознанию выступавших у нас литераторов и именно поэтому никак не смогли спрогнозировать появление на мероприятии таких слов, как «пизда», «охуели», «ебанулись», и всех им однокоренных.

Мат может быть средством художественной выразительности и не преследовать цели оскорбить кого-либо. Оскорблением и нарушением регламента проведения публичного мероприятия было бы, если бы мы встали со своих мест и произнесли:

нахуй департамент культуры,

нахуй прокуратуру,

нахуй следственный комитет,

нахуй гражданина Мидинского Р. В.

Подобные формулировки действительно могут считываться как оскорбительные, хотя всё еще не посягают на целостность храма русской культуры.

С уважением,

дата,

подпись

Я до сих пор представляю, как мы рассылаем всем этот текст, а потом встаем и уходим, хлопнув дверью, но, к сожалению, написала я его только что, а в реальности нас в тот месяц лишили премии.

* * *

Мы с девочками часто получали рассылку приказов от МЧС. Так нас своевременно уведомляли о ситуациях, угрожающих нашей безопасности или безопасности наших посетителей.

Сегодня утром, например, на почту пришел приказ, к которому прилагались видеофайлы. Приказ гласил, что видеофайлы должны быть скачаны и установлены в качестве заставок на все экраны нашего учреждения. Я скачала файл, и мы с девочками собрались вокруг моего рабочего места, чтобы увидеть, ради чего нам придется убирать с экранов галереи видеоработы всех наших художников.

Мы увидели широкую долину замерзшей заснеженной реки. Несколько секунд ничего не происходило, камера была почти неподвижна, река – тоже. Потом из левого нижнего угла возникли две человеческие фигуры (спиной к зрителю). Они приближались к реке, держась за руки. Замерев ненадолго на краю берега, они наконец переступили границу и шагнули прямо на лед, а потом резко провалились под воду, так и не вынырнув на поверхность. Поверх видео появилась крупная курсивная надпись:

ТОНКИЙ ЛЕД ОПАСЕН!

На этом видео закончилось.

Обсуждать нам тут было нечего, я молча скачала видео на несколько флешек и установила его на экраны по всей галерее.

ТОНКИЙ ЛЕД ОПАСЕН,

поэтому я хожу по выставочному залу на цыпочках.

ТОНКИЙ ЛЕД ОПАСЕН,

поэтому из нашего кабинета сегодня доносится голос Летова.

ТОНКИЙ ЛЕД ОПАСЕН,

поэтому я не беру незнакомые номера, боясь услышать голос майора.

Посетители спрашивают меня: «Чья это видеоинсталляция у вас на экранах? Такая страшная и лаконичная, как будто сам экран – тонкий лед, как будто вот-вот – и окажешься по ту сторону глубины, как будто вот-вот – и провалишься, пробив своим телом полынью в поверхности изображения».

Я отвечаю как есть: это работа Министерства чрезвычайных ситуаций. Но посетители улыбаются мне так, будто «чрезвычайная ситуация» – это эвфемизм для чего-то иного. Но я не исключаю и такой вариант.

* * *