Девочка и мертвецы

 — Ты что, блин, зубы никогда не чистила? — спросил мальчишка. Он попытался пошутить: — Даже я, внук фермера, погонщик туров, чищу зубы каждый день…

 Катенька улыбнулась. Улыбнулась той самой улыбкой, которая совсем недавно обожгла Ионыча. Марика улыбка заставила покраснеть от стыда — он ощутил смутную вину перед девочкой.

 — Я никогда не чистила зубы, — произнесла Катенька.

 — Это несложно, — сказал Марик. — Я научу. — Ему пришло в голову, что если Катенька завтра-послезавтра уедет с Ионычем, это умение ей не пригодится. Марику стало тошно от такой мысли, и он кинулся в ватерклозет. Взял с полки щетку и зубную пасту.

 — Вот, смотри: выдавливаешь пасту на щетку посредством нажатия пальцами на край тюбика, а потом… — Он провел щеткой по зубам. — Вот так… туда-сюда… ну… понимаешь?

 Катенька зажала рот ладошкой и захихикала.

 Марик улыбнулся, неловко почесал затылок щеткой.

 — Ну а чё… — пробормотал он. — Прикольно…

 — Прикольно, — согласилась Катенька с улыбкой. — Очень-очень прикольно!

 Марик, обрадованный тем, что удалось развеселить девочку, положил щетку на место и кинулся к компутеру.

 — Щас я тебя еще кое-чем удивлю! Ты, наверняка, ничего подобного не видела! Вот смотри, что мне один друг из Есенина понаприслал… видюшки с настоящими смертями от несчастных случаев! Вот дядька в канализационный люк упал, смотри, как подбородком забавно шандарахнулся… идиот, правда? А вот тетка переходила дорогу, на нее чуть велосипедист не наехал, она отпрыгнула и — хрясь! — под машину. Ужас, правда? А вот мужика на стройке катком переехали… или вот еще, мужик скворечник вешал, с дерева упал и спиной прямо на решетку… кошмар, да?

 Марик обернулся. Катенька смотрела мимо видеоящика.

 “Дурень, — мелькнуло в голове у Марика. — Такие гадости девчонке показывать… тоже мне, удивил”.

 — Я, в общем-то, не хотел ничего такого… — буркнул он. — Хотел мультяшку включить…

 Катенька молчала.

 Проклиная себя за проявленную в неподходящий момент кровожадность, Марик прошептал:

 — Ты это, блин… прости.

 Катенька спросила:

 — Дяденька, а почему у вас на картинках только взрослые дяденьки и тетеньки умирают? А дети как же?

 — Ну… — Марик почесал нос. — С детьми тоже, наверно, несчастные случаи приключаются… но это как-то неправильно, видюшки с мертвыми детьми смотреть…

 — Почему неправильно?

 — Ну чё там… — Мальчишка совсем растерялся. — Как это можно так… дети, они ж, блин, маленькие, не выросли еще… а на них смотреть, как умирают. Лучше уж совсем не смотреть. Нельзя смотреть, вот и все дела, и думать об этом тоже нельзя, неправильно. Поняла?

 — Поняла, дяденька.

 — Ну ладно, — сказал Марик. — Ты иди зубы чисти и там всякое… а я пока за компутером посижу, порублюсь во что-нибудь.

 — “Порублюсь”? — переспросила Катенька.

 — Ну… пошпилю, в смысле. В “Старпера”, например.

 — В “Старпера”?

 — Ну… это такая компутерная игрушка, клевая. Про сумасшедшего старика, который путешествует по зоне и всех стреляет, и думает, что все в зоне — мертвяки, а на самом деле это обычные люди. По ней, кстати, много книжек написали, фантастических, целую серию. У меня почти все есть! — похвастался Марик. — Вон, на полках стоят. Дед из самого Толстого привозит.

 Катенька помялась и тихо попросила:

 — Дяденька, вы не выключайте компутер, когда ляжем спать. Мне очень приятно, что он светится рядышком. — Катенькины глаза сами засветились, как крохотные видеоящики. — Пожалуйста!

 Марик кивнул.

Глава одиннадцатая

 В ночи раздался голос Ионыча, вялый с похмелья, кровоточащий от унылой мысли, терзавшей ржавым саморезом нетрезвый разум:

 — Как же мы так, Феденька? Встали на путь разбоя и преступления.

 Сокольничий зашевелился под одеялом. Сел на кровати, схватился за голову:

 — Тарелка в том повинна, Ионыч, как пить дать. Мы с тобой люди верующие, положительные, по своей воле так бы не поступили.

 — Думаешь?

 — Недавно проверял тарелку и знаешь, что услышал? Стук какой-то! Точно тебе говорю: то стучали механизмы, предназначенные для управления нейронными сетями наших мозгов!

 — Так я и думал… — пробормотал Ионыч потрясенно. — Нейронными сетями управляют, ироды, свободу поступка на корню душат.

 — То-то и оно, Ионыч. То-то и оно.

 — Ладно, черт с ней, с тарелкой. Мы ведь, если задуматься, не праведников убили, а так, шваль, мерзейших госчиновников, бюрократов.

 — Орудия мы с тобой, Ионыч, орудия в руках божиих, по-другому и не скажешь. — Федя сокрушенно покачал головой и почесал заскорузлую пятку через дырку в носке. — Но не всякий праведник нас поймет. И в Китеж-град путь нам уже закрыт.

 Ионыч поднялся, заглянул в окно — снаружи бушевала, ломаясь о крепкие стены, непогода. Ионыч заложил руки за спину, прошелся по комнате.

 — Праведники не поймут, — согласился Ионыч. — Они, праведники эти, привыкли чужими руками жар загребать.

 Федя вздохнул:

 — Делаем за них всю грязную работу, а они еще и недовольны.