Девочка для Ада

— Но это жизнь, Андрей. А ты усложняешь и обостряешь и без того самые болезненные моменты. Нельзя избежать смерти! Невозможно познать душу другого! Чертовски сложно предвидеть предательство и совершенно невозможно жить не живя, а только опасаясь, оглядываясь и подозревая. Я, может, и не умная, Ад. Может, не доросла до тебя, но искренне была готова стать достойной и искренне желала любить! Прости, что не получилось. Прости, что разочаровала. Прости, что мой отец был таким и зародил в тебе ненависть ко мне. Прости, что дружила с Энджи и оставила её тогда в клубе. Прости, что когда-то отвергла. Прости, что случилась в твоей…

— Прекрати! — пророкотал тихий, но такой вкрадчивый голос Адакова. — Знаешь ведь, что я виноват! Я кретин! На хрена на себя тянуть одеяло и извиняться? Или добить меня хочешь? — не то рыкнул, не то гневно оскалился.

— Вот видишь, — устало брякнула я, — ты даже выслушать не может. Думаешь, что я в спину нож хочу воткнуть! Но это не так, Ад. Я всего лишь хочу сказать, что понимаю и не держу зла. Не ёрничаю! Не играю! Я хочу быть в твоей жизни! Я хочу, чтобы мы были твоей жизнью. — наконец добавила в мысль сына.

— Хорошо, — кивнул Адаков, и вместо дальнейшего разговора ушёл.

На меня опять накатило опустошением.

Я зябко укуталась одеялом по самый нос, глотая непрошенные слёзы.

Не побегу!



Глава 46

Бориска

— Не понимаю я Ада, — искренне недоумевала наедине с Кристиной чуть позже.

— Да он такой, — с грустью кивала Крис. — Мы знакомы больше десяти лет, но Андрей до сих пор для меня загадка. С ним трудно, а без… — значимо умолкла, опустив взгляд, — да и сама знаешь, — тяжко вздохнула.

— Тогда зачем приходит? — зло пожевала губу я. — Душу только травит!

— Так потому и приходит, молчит, что сказать не может. И хочется и колется. Вроде понимает, что нужно уйти, а не может, вот и мается, — пожала плечами Кристина.

— Я вроде сказала ему, — тихо призналась, — что не держу зла и готова…

— Правда? — искренне подивилась Кристина. — И он не сбежал?

— Сбежал. — раздосадованно кивнула я.

— Но не от тебя, — заверила Кристина. — Если и сбежал, так только из палаты. Он здесь, у вашего сына.

Я аж от подушки оторвалась.

— Здесь? — села, скомкав край одеяла в кулаках.

— Конечно! А куда ему деться? Не дури, Бориска, ему далеко от тебя не убежать — не сможет! Да какое там? — улыбнулась своим мыслям, — он как преданный пёс все эти дни, что ты была на грани жизни и смерти возле тебя сидел.

— Правда? — мы впервые с ней говорили на эту тему. Я стеснялась спрашивать, не хотела бередить ее равны, прекрасно понимая, что отпустить такого мужчину, как Адаков, очень сложно. Так что Крис искренне вызывала уважение. И благодарна я ей была по гроб жизни. Она мне последнее время подругу заменила.

— Мне кажется он уже сделал свой выбор, но пока боится, — брякнула Крис, присев на стул.

— Боится чего?

— Что ты его увидишь таким изуродованным.

— Неужели настолько дурак? — опешила я, а сердце вновь загрохотало в ритме волнительной надежды.

— Не только лицом, но и душой. Ад не из тех, кто оголяется чувствами. Он не из тех, кто растекается лужей.

— Тогда что мне делать? — вздохнула я опустошенно.

— Дай ему время. Ты сильная! Терпи, дожмешь.

Адаков/Ад

В башке раздавалось гулкие биение сердца, мысли таранили одна другую, и ухватиться ни за одну толком не получалось.

Как не быть тварью?

Как не отпугнуть?

Как себе дать шанс?

Так задумался, пытаясь найти ответы, что запоздало среагировал на голос:

— Зачем ты приходишь? — сонно пробормотала Бориска, выныривая из сна.

— Убедиться, что ты жива.

— Зачем? — вторила без наезда, но требовательно и вкрадчиво.

— Боюсь… — запнулся на мысли, — тебя окончательно потерять.

И собой испугать!

Встал, собираясь на выход. Было не по себе чувствовать въедливый взгляд Митич. Но не успел шага ступить, тотчас среагировал на скрип двери. Это медсестра пришла с ребёнком на руках. Я даже опешил. При мне впервые Бориске принесли сына.

Для кормления?

От вида мелкого на руках Митич совсем душно стало.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила медсестру, тенью скользнувшую прочь из палаты и оставившую нас с Митич одних.

Бориска бутылочку ко рту сына приложила.

— Молока нет, — с грустью нарушила повисшее молчание, в котором я точно шибанутый на голову придурок, таращится во все глаза на то, как малой с причмокиванием сосет бутылочку. — Нам повезло, у других мамочек молоко есть и они нам помогают, — эхом звучал тихий, размеренный голос Бориски. — Сцеживают своё, делятся. А нам потом придётся готовить специальную смесь, — она будто винилась за это.

— Главное, что вы живы, — пробормотал непослушными губами.

— Это да! — кивала Митич. — Хочешь попробовать? — вскинула на меня глаза полные светлой надежды.

— Что попробовать?

— Сына покормить, Адаков, не тупи!

— Не… — было начал, как Бориска тоном строгой училки отрезала:

— Заканчивай! Или ты так и будешь? Как вор украдкой прибегать? На меня сонную дышать, на сына глаза ломать! Вроде взрослый мужик, а кишка слаба шагнуть навстречу! Неужели мне, слабой девчонке, нужно всё делать самой?