Devil ex machina

На прощание он вытер слезы с ее лица и заставил посмотреть в глаза.

– Тебе от меня никуда не деться. Ты не сможешь сбежать. И никто тебя не защитит. Не делай глупостей. Пожалеешь. И другие пострадают, и ты.

Когда дверь за его спиной закрылась, Фаина упала на кровать и зарыдала в полный голос. Самое страшное было в том, что он ее ни в чем не обманывал. Теперь она это чувствовала. И все былое теряло вес в сравнении с этим вечером. Казалось глупостью и фальшью. С этой минуты у нее начались настоящие проблемы, и о том, как выбраться из западни, Фаина не имела ни малейшего представления. Еще никогда прежде безнадежность не была столь осязаема.

Глава 24, в которой Фаина возвращается

«Сравнивая себя с другими, я часто бывал горд и много о себе мнил, но столь же часто бывал подавлен и унижен. То я считал себя гением, то полусумасшедшим. Мне не удавалось участвовать в радостях и быте сверстников, и я часто мучился и корил себя так, словно был безнадежно от них отделен, словно жизнь для меня закрыта».

Герман Гессе – «Демиан»

Фаина никогда не считала себя религиозным человеком. В вечных попытках разобраться в себе и принять себя такой, какая есть, попытках, к слову, безнадежных, ей некогда было задумываться о том, откуда у всего сущего проистекает смысл и начало. Болезненный опыт собственной жизни подсказывал, что смысла может не оказаться вовсе, а длительный поиск принесет новые разочарования.

«Бог», «вера», «православие», «христианство» – все это было для Фаины только звуком, который едва доносился извне и даже слабым эхом не отзывался в том мире, где она действительно жила – внутреннем мире грез и увлечений, строгой зоне комфорта. В ее близком окружении эти слова произносили нечасто, зато в новостях встречались повсеместно. Ими обычно пользовались, словно ловкими инструментами при взломе чужого сейфа, с приторно-одухотворенным выражением лица. Фаина терпеть не могла подобного, поэтому любые вопросы и темы, касающиеся религиозной тематики, пропускала мимо ушей как нечто давно обесцененное, пустое и бессмысленное. Все, что можно об этом сказать, давно сказано. Однако сильные мира сего пользуются тем, что память у людей коротка: проходит несколько поколений, и старая шарманка опять звучит по-новому.

Фаина не нуждалась в вере в кого бы то ни было, чтобы различать добро и зло, не причинять вреда другим существам, вести себя разумно. У нее имелись недостатки, но все же она считала себя относительно хорошим человеком, который не совершает дурного не потому, что боится наказания после смерти, а потому, что полагает себя созданием разумным. Было в этой девушке нечто, благодаря чему ее восприятие жизни отличалось от прочих. Словно бы стояла она на кирпичик выше остальных, видела и понимала чуть больше, чем дозволено людям, а потому не испытывала потребности во многих привычных выдумках, которые придают существованию смысл. У выдумок сложные название, к ним относятся всерьез, о них спорят, их исследуют десятилетиями, но Фаине они казались попросту скучны и очевидны.

Лишь собственные, индивидуальные, а не коллективные фантазии представляли для нее интерес. Даже не интерес, а фундамент, на котором зиждилось ее пребывание в мире людей. То, что творилось и менялось в ее голове ежесекундно, то, что формировало ее непростую личность, являлось куда менее примитивным, нежели общечеловеческие попытки на протяжении веков объяснить мир или избежать смерти. Интуитивно Фаина это понимала, но всерьез никогда не обдумывала. Сравнивать себя с кем-то всегда казалось ей пустой тратой времени, в отличие от попыток найти себя настоящую, достигнуть сложного внутреннего равновесия.

Однако последние события, перемешавшись в котле ее воображения, пульсировали в голове, вызывая непривычные религиозные ассоциации. Обдумывание этой странной и даже дикой череды происшествий в конце концов натолкнуло ее на импульсивный поступок: в подземном переходе Фаина внезапно для себя остановилась у случайной витрины и быстро купила дешевый деревянный крестик на тонком, небрежно завязанном шнурке. Она тут же повесила его на шею и спрятала под одежду, озираясь по сторонам. Взбежав на поверхность, девушка поняла, что покупку совершила даже не совсем она. Решение приобрести крестик приняла та ее часть, которая все еще не теряла надежды разобраться в происходящем и готова была принять даже самую глупую теорию. Это была слабая, очень запуганная и забившаяся в угол прежняя Фаина.