— Господа офицеры. От имени полкового солдатского комитета сообщаю, что вы арестованы. Прошу
сдать оружие.
Филимонов задрожал. Оглянулся на своих офицеров. Те молча расстегивали портупеи и складывали на
стол револьверы и сабли.
— Повинуюсь насилию. Но заявляю, что это бунт.
— Как тебе угодно, — сказал Васяткин. — Обыщите-ка их, товарищи, и отправьте на гауптвахту. Здесь
теперь будет помещаться полковой комитет.
Обезоруженных офицеров оказалось пятнадцать человек. Их построили и увели.
У входа в палатку, рядом со знаменем полка, Васяткин пристроил красное знамя — подарок совета
города.
*
С первого же дня своего возникновения комитет напряженно заработал.
В полку нашлись эсеру и меньшевики. Они не прошли в комитет и всячески старались затруднить его
работу. Они проповедовали необходимость войны до победного конца. Требовали освобождения арестованных
офицеров. Грозили, что Временное правительство, защищающее свободу, не потерпит взбунтовавшихся солдат,
и что полк сотрут в порошок. Говорили они еще, что большевики врут, будто в стране живется плохо, выступали
против братания. Но эта враждебная агитация успеха не имела.
Избранные в комитет Нефедов, Васяткин, Щеткин, Хомутов и Хлебалов тут же распределили между
собой работу. Хлебалов взялся распространять газеты, присланные на позицию, но задержанные
распоряжением Филимонова. Газет накопилось много десятков тысяч штук. Тут были “Листок правды”,
“Рабочий и солдат” и “Пролетарий”.
Хомутов взял на себя хозяйственную часть полка. Нефедов — оперативную. Щеткина назначили
заместителем Нефедова, а Васяткин оставил себе работу по руководству всем комитетом.
В первый же день была созданы ротные и батальонные комитеты. Установили связи с первым полком
бригады, стоявшим на позиции. Выехали туда Васяткин и Щеткин. Солдаты первого полка присоединились и
избрали свой комитет.
Послали в турецкие окопы предложения прекратить военные действия. Турецкое командование охотно
согласилось и прислало в подарок комитету сорок штук рогатого скота. В ответ на это первый полк
отблагодарил своих недавних врагов пятью мешками сахара рафинада, двадцатью ящиками махорки и сотней
пудов муки.
Уже к вечеру между солдатами той и другой стороны завязалась дружба. Бойцы полка бесстрашно
ходили в гости к турецким янычарам, а янычары отдавали ответные визиты в русские окопы.
Вечером турецкие и русские солдаты сошлись у костров, пели разные песни, пили кофе, морковный чай,
а иногда коньяк, который был у турецких солдат.
Васяткин побывал в турецких окопах. Ему устроили торжественную встречу. Насовали подарков и с
триумфом проводили назад.
— Да здравтют — урусь — ревалюси! — кричали янычары, обнимая русских солдат и восторженно
бросая в воздух свои красные фески.
Через несколько дней на позицию приехал член дивизионного комитета. Он официально заключил с
турецким командованием договор о перемирии и прекращении военных действий.
*
В полку усилилось дезертирство. Солдаты целыми десятками, нагруженные вещевыми мешками,
патронами, с винтовками в руке, и днем и ночью шли по дорогам к ближайшим станциям. Без билетов
устраивались на поезда, ехали на север, в Россию.
Никакие уговоры не действовали. Полк понемногу таял. По этому вопросу собрали митинг. На нем долго
и горячо обсуждали, как дальше быть. Дивизионные, бригадные комитеты предлагали прекратить дезертирство
всеми мерами и ждать конца переговоров с штабом армии и Временным правительством. В дивизионном
комитете было решено заручиться поддержкой других дивизий армии. Но на тот случай, если бы эта поддержка
не оказалась возможной и Временное правительство будет настаивать на продолжении войны, то самовольно
сняться с фронта и всей дивизией эвакуироваться в глубь страны.
Полковой митинг подавляющим большинством решил подчиниться предложениям дивизионного
комитета и ждать, но со своей стороны солдаты полка решили послать делегатов в город, деревню и столицу с
тем, чтобы эти делегаты, вернувшись в полк, рассказали бы, что они видели своими глазами в России.
Делегатами от полка выбрали Щеткина, Хомутова и Васяткина. Васяткин должен был поехать в центр
Закавказья, Щеткин — в Москву, а Хомутов в свою Дарьевскую волость.
Полковой митинг постановил также силой задерживать дезертиров и возвращать их в полк.
Митинг закрыли. Расходясь, солдаты пели только что разученную революционную песню:
Смело, товарищи, в ногу…
*
В этот же вечер Щеткин и Хомутов собиралась в дорогу. Обоим были заготовлены командировочные
удостоверения и даны на дорогу деньги из полковой кассы.
— Вы, товарищи, долго не задерживайтесь, — говорил Васяткин друзьям. — Здесь без вас трудно будет.
— Недели через три, а может, и через месяц вернемся. Раньше не успеем.
— Это правильно. Дорога теперь трудная, — сказал Нефедов. — Вы там хорошенько все рассмотрите, а
мы уж как- нибудь управимся тут.
— Письма пишите.