Девятнадцать минут

У нее были длинные густые волнистые волосы и огромные карие глаза. Питеру с трудом верилось, что она могла подвергаться насмешкам в старших классах. Но она сидела перед ним, это было правдой, и не сводила с него глаз.

— Я не могу в это поверить, — сказала она, и носки ее обуви коснулись разделявшей их красной линии. — Не могу поверить, что на самом деле встретилась с тобой.

Питер сделал вид, что слышит подобное каждый день.

— Да, — сказал он. — Классно, что ты сюда приехала.

— О господи, это меньшее, что я могла сделать, — сказала Елена.

Питер подумал о тех историях, где девушки писали заключенным, а потом даже выходили за них замуж прямо в тюрьме. Он подумал об охраннике, который привел сюда Елену, и о том, рассказал ли тот кому-то, что к Питеру Хьютону пришла красивая девушка.

— Ты не против, если я буду кое-что записывать? — спросила Елена. — Это для моей дипломной работы.

— Классно.

Он наблюдал, как она достала карандаш и сняла губами колпачок, пока открывала свой блокнот на чистой странице.

— Я говорила тебе, что пишу дипломную работу о последствиях издевательств в школе.

— Откуда такая тема?

— Ну, когда я училась в старших классах, бывали дни, когда мне казалось, что лучше покончить жизнь самоубийством, чем идти в школу. Я подумала, что если у меня возникают такие мысли, то, вероятно, есть и другие люди, которые тоже так думают… Так возникла эта идея. — Она наклонилась вперед — внимание, грудь! — и посмотрела Питеру в глаза. — Надеюсь, мне удастся опубликовать это в каком-нибудь журнале по психологии.

— Это было бы классно.

Он вздрогнул. Господи, сколько раз он еще будет говорить «классно»? Она, наверное, решила, что он полный идиот.

— Тогда, может быть, ты мне расскажешь, как часто это происходило. Я имею в виду, издевательства.

— Думаю, каждый день.

— Что именно делали эти ребята?

— Ничего особенного, — ответил Питер. — Закрывали меня в шкафчике, выбрасывали мои учебники из окна автобуса.

Он выдал ей список, который тысячу раз зачитывал Джордану. Воспоминания о том, как его локтями отталкивали на лестнице, как срывали и разбивали его очки, обиды всплывали одна за другой.

На глазах Елены появились слезы.

— Тебе, должно быть, было очень трудно.

Питер не знал, что сказать. Ему хотелось, чтобы его история была для нее интересной, но тогда она непременно прилет к выводу, что он настоящий слабак. Он пожал плечами, надеясь, что такого ответа будет достаточно.

Она перестала писать.

— Питер, можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Даже если это не совсем по теме?

Питер кивнул.

— Ты заранее спланировал эти убийства?

Она опять наклонилась вперед, ее губы приоткрылись, словно каждое его слово — это глоток воды и хлеб на причастии, которого она всю жизнь ждала. Питер услышал за спиной шаги охранника, который прошел мимо двери, практически чувствовал через телефонную трубку вкус дыхания Елены. Ему хотелось дать ей правильный ответ, который звучал бы достаточно опасно, чтобы она была заинтригована, чтобы захотела прийти опять.

Он улыбнулся, как ему казалось, обольстительно.

— Скажем так, это нужно было остановить, — ответил Питер.

Журналы в приемной дантиста, к которому ходил Джордан, жили как динозавры. Они были настолько старыми, что у знаменитой невесты на обложке уже было двое детей, названных в честь то ли библейских персонажей, то ли фруктов, а президент, выбранный «Мужчиной года», уже покинул Белый дом. Поэтому, когда, ожидая возможности запломбировать зуб, Джордан наткнулся на свежий выпуск «Тайм», он испытал то же, что чувствует золотоискатель при виде самородка.

«СТЕРЛИНГ ХАЙ: НОВАЯ ЛИНИЯ ФРОНТА?» — было написано на обложке, и фотография школы, снятая с вертолета, на которой дети выбегали из всех дверей. Он рассеянно открыл на странице со статьей, поделенной на главы, не ожидая увидеть ничего, что ему было уже неизвестно или чего он еще не видел в газетах, но одна глава привлекла его внимание. «В мыслях убийцы» — гласил подзаголовок, и он увидел часто используемую фотографию.

Питера из школьного альбома за восьмой класс.

Тогда он начал читать.

— Черт! — воскликнул он, вскочил и направился к двери.

— Мистер МакАфи, — сказала секретарша, — доктор вас ждет.

— Я должен перенести прием…

— Но журналы нельзя выносить…

— Запишите это на мой счет, — рявкнул Джордан и побежал вниз к машине. Мобильный телефон зазвонил, как только он повернул ключ зажигания — он был почти уверен, что это Диана Левев хочет порадоваться неожиданной удаче, — но звонила Селена.

— Ну что, ты был у дантиста? Хочу, чтобы ты заехал в магазин и купил подгузников по пути домой. А то уже закончились.

— Я домой не еду. У меня сейчас есть дела посерьезнее.

— Дорогой, — сказала Селена, — серьезней проблем уже не бывает.

— Я объясню позже, — сказал Джордан и выключил телефон, чтобы, если Диана и позвонит, он был вне зоны досягаемости.

Он доехал до тюрьмы за двадцать шесть минут — личный рекорд — и ворвался внутрь. Там он прижал журнал к пластиковой стене, разделявшей его с охранником, который записывал его имя в журнал.