Девятнадцать минут

Класс затих. Джози поняла: настал один из таких моментов, когда принято срочно вызывать школьного психолога, чтобы он сделал всем прививку толерантности. Наморщенный лоб мистера Маккейба стал похож на оригами: математик напряженно искал выход из положения. Джози заметила также и то, как улыбнулись друг другу Мэтт и Дрю, но в первую очередь ее внимание было приковано к Питеру, который, похоже, не представлял себе, что сейчас начнется.

– Питер, – кашлянув, начал мистер Маккейб, – нам с тобой, наверное, нужно…

Мэтт нетерпеливо поднял руку:

– Мистер Маккейб, у меня вопрос.

– Мэтт…

– Я серьезно: не могу прочесть, что написано на том узком секторе. Который оранжевый.

– Это, так сказать, мостик, – ответил Питер. – Сюда относятся те, кто принадлежит к нескольким категориям сразу или общается с людьми из разных групп. Например, Джози.

Он повернулся к ней, широко улыбаясь, и она почувствовала, что все взгляды, как стрелы, устремились на нее. Джози наклонилась над партой, став похожей на поникшую розу. Волосы закрыли ее лицо. Вообще-то, ей, как постоянной спутнице Кортни, было не привыкать, что на нее смотрят. Но одно дело, когда тебе пытаются подражать, а другое – когда ты оказываешься на ступень ниже большинства.

Теперь все вспомнят, что несколько лет назад она дружила с Питером и тоже была изгоем. Или все подумают, будто он на нее запал, чего, разумеется, не может быть, и начнут ее доставать. По классу, как электрический ток, пробежал шепоток: «Фрик». Джози изо всех сил молилась, чтобы шептались не о ней. Поскольку Бог, видимо, все-таки существовал, прозвенел звонок.

– Джози, если ты мост, то какой? – спросил Дрю. – Тобин или Золотые Ворота?

Джози попыталась засунуть книжки и тетради в рюкзак, но они вывалились на пол.

– Она Лондонский мост, – усмехнулся Джон Эберхард. – Помните стишок: «Лондонский мост падает»?

Одноклассники непременно раструбят о случившемся на всю школу. И насмешки будут тянуться за Джози, как хвост за воздушным змеем, весь день, а то и дольше. Кто-то помог ей собрать книги: в первую секунду она даже не сообразила, что это был Питер.

– Не надо! – сказала Джози, выставив вперед ладонь, и он замер, словно остановленный силовым полем. – Даже не заговаривай со мной больше! Ясно?

Она зашагала по коридору, бездумно огибая углы, и, сама не помня как, оказалась возле столярной мастерской. До чего же наивно было думать, что, если ты однажды вошла в круг популярных, тебя защищают надежные траншеи! На самом же деле этот круг начерчен на песке, и граница все время колеблется. В любой момент ты можешь ни с того ни с сего вылететь за его пределы.

В своем графике Питер не отобразил, насколько популярность хрупка. А Джози вовсе не была «мостом», как он ее обозначил. Мост соединяет два берега, а она обеими ногами стояла на том берегу, на котором так хотела оказаться. Чтобы быть среди избранных, она отрезала доступ к себе для всех остальных. И пусть они не ждут, что она к ним вернется.

– Эй!

Неожиданно услышав голос Мэтта, Джози судорожно сглотнула:

– Если хочешь знать, мы с ним не друзья.

– Ну, вообще-то, он сказал про тебя правду.

Джози только заморгала в ответ. Она и раньше видела, каким жестоким может быть Мэтт. Он стрелял резинками в ребят-иностранцев, которым не хватало словарного запаса, чтобы на него пожаловаться. Одну толстую девочку он окрестил ходячим землетрясением. Как-то раз он спрятал чужой учебник по математике и смотрел, как хозяин испуганно суетится, думая, что потерял книгу. Все это Джози видела, но, чтобы насмешки Мэтта были направлены на нее саму, – к такому она не привыкла и сейчас чувствовала себя так, будто получила пощечину. Ей казалось, что, войдя в круг популярных, она получила иммунитет против издевательства, но нет: похоже, они подпустили ее к себе только шутки ради, чтобы потом оттолкнуть. Так веселее – им, разумеется, не ей.

Видеть усмешку на лице Мэтта было особенно больно, потому что его Джози считала своим другом. Иногда, если честно, она даже надеялась на большее, чем дружба. Когда прядь волос падала ему на глаза, а на губах медленно загоралась улыбка, Джози теряла способность связно изъясняться. Этот парень на всех так действовал – даже на Кортни, которая две недели встречалась с ним в шестом классе.

– Я никогда не думал, что этот пидор может сказать что-нибудь толковое, но мосты переносят людей из одного места в другое, – снова заговорил Мэтт. – Именно это ты со мной и делаешь.

Он прижал ее руку к груди. Его сердце так стучало, будто собиралось выпрыгнуть к ней в ладонь. Он наклонился и поцеловал ее, а она все эти несколько секунд смотрела на него широко раскрытыми глазами, чтобы не упустить ни единого мгновения, ни единой искорки. У его поцелуя был обжигающий вкус леденца с корицей.

Наконец вспомнив, что нужно дышать, Джози резко отстранилась. Никогда еще она не чувствовала так остро каждый сантиметр собственной кожи: ожили даже те участки, которые были скрыты под слоями одежды.

– Господи! – произнес Мэтт, делая шаг назад.