Девятнадцать минут

– Да, – пожал плечами Патрик. – На всякий случай.

– Что-нибудь произошло?

– Нет. Все было… как обычно.

Последнее слово повисло между ними. Они оба знали: ничто уже не будет обычным. Разбитое можно склеить, но тот, кто это делал, всегда будет помнить, где трещина.

– Эй, – Патрик дотронулся до ее плеча, – с вами все в порядке?

С ужасом поняв, что плачет, Алекс вытерла глаза и отстранилась.

– Со мной все в порядке, – сказала она, проверяя, отважится ли Патрик ей возразить.

Он открыл было рот, но тут же его закрыл.

– В таком случае оставляю вас наедине с вашими вредными привычками, – сказал он и вошел в здание.

Только вернувшись в свой кабинет, Алекс сообразила, что детектив использовал множественное число. Под вредными привычками он подразумевал не только курение, но еще и вранье.

Вступили в силу новые правила. После начала занятий все входы, кроме главного, запирались, хотя преступник, если он ученик, запросто мог войти вместе со всеми до звонка. В классы не разрешалось проносить рюкзаки, хотя пистолет можно было пронести под одеждой или в папке. Всем учителям и учащимся полагалось носить на шее именные бейджики. Это ввели для учета посещаемости, но Джози решила, что причина не в этом. С бейджиками в следующий раз полиция сразу поймет, кто убит.

Директор поприветствовал всех по радио («Добро пожаловать в старшую школу Стерлинга», – сказал он, хотя они находились в совершенно другом месте) и предложил начать день с минуты молчания. Пока класс стоял, опустив головы, Джози озиралась по сторонам. Она оказалось не единственной, кто не молился. Кто-то передавал друзьям записочки, кто-то слушал плеер. Один парень что-то переписывал из соседской тетрадки по математике. Джози спросила себя: «Интересно, они тоже боятся почтить память умерших, потому что от этого острее почувствуют свою вину?»

Сменив положение ног, Джози уперлась коленом в крышку стола. Мебель, которой наскоро оснастили это здание, была рассчитана на малышей, а не на беженцев-старшеклассников. В результате высокие ребята вообще не смогли сидеть за столами: им пришлось писать, положив тетради прямо на колени. «Я Алиса в Стране чудес, – подумала Джози. – Смотрите, как я падаю».

Джордан подождал, пока клиент не сядет напротив него в комнате свиданий.

– Питер, расскажи мне о своем брате.

Вглядевшись в лицо подзащитного, Джордан заметил вспышку разочарования: парень понял, что его адвокат опять отрыл то, о чем он не собирался говорить.

– Какая именно информация вас интересует?

– Как вы с ним ладили?

– Я его не убивал, если вы спрашиваете об этом.

– Нет, не об этом, – ответил Джордан и, пожав плечами, пояснил: – Просто удивительно, что раньше ты о нем не упоминал.

Питер зло сверкнул глазами:

– А когда я мог о нем упомянуть? Когда мне предъявляли обвинения, а я сидел, заткнувшись? Или здесь, когда вы мне сказали, что говорить будете сами, а я должен слушать?

– Каким он был?

– Джоуи умер, о чем вы, очевидно, знаете. Поэтому я не понимаю, как разговор о нем может помочь мне.

– Что с ним случилось? – не отступал Джордан.

Питер поскреб металлический край стола ногтем большого пальца:

– Нашего золотого мальчика вместе со всеми его отличными оценочками раскатал в лепешку пьяный водитель.

– Да, с этим не потягаешься, – осторожно заметил Джордан.

– В каком смысле?

– Джоуи был идеальным сыном, так? Это уже само по себе было для тебя достаточно тяжело. А потом он умирает и вообще превращается в святого.

Джордан играл адвоката дьявола в надежде, что Питер проглотит наживку. И парень действительно переменился в лице.

– Да куда уж тягаться?! – яростно произнес он. – Я даже рядом не стоял!

Джордан постучал карандашом по краю портфеля. Что породило в Питере такую злобу: зависть или одиночество? А может быть, он устроил в школе бойню, чтобы на него наконец-то обратили внимание? В любом случае преступление Питера Хоутона нужно было подавать как акт отчаяния, а не как попытку превзойти славу брата.

– Тебе его не хватает? – спросил Джордан.

– Мне? – усмехнулся Питер. – Его? Ну разумеется! Как же я буду жить без брата – капитана бейсбольной команды, победителя олимпиады штата по французскому, идеального ученика, который запросто болтает с директором? Без брата, который высаживал меня из машины за полмили до ворот школы, чтобы никто не видел нас вместе!

– Зачем он так делал?

– Затем, что тот, кто общается со мной, бонусов не получает. Или вы не заметили?

У Джордана перед глазами возникли порезанные шины собственного автомобиля.

– Когда тебя дразнили, Джоуи за тебя не заступался?

– Смеетесь, что ли? Да он сам все это и начал.

– Как?

Питер подошел к окну маленькой комнатушки. Его шея покрылась красными пятнами, как будто воспоминания могут обжигать плоть.

– Он говорил, что я приемыш. Что моя мать была шлюха и наркоманка, поэтому у меня в башке одно дерьмо. Иногда он рассказывал такое прямо при мне, а когда я бросался на него, сбивал меня с ног и хохотал. А потом переглядывался со своими дружками: мол, что я говорил! В общем, сами посудите, как я по нему скучаю. – Питер посмотрел на Джордана. – Я рад, что он мертв.