Девятнадцать минут

Льюис взял мел, и через всю доску потянулся красивый ряд аккуратных цифр. Вычисления помогали успокоиться. Он, профессор экономики счастья, знал: между тем, что делает тебя счастливым, и тем, что не делает тебя несчастным, есть разница. Но нужно как-то внушить себе, будто это одно и то же.

Хью положил руку Льюису на плечо, остановив его на середине уравнения:

– Наверное, я неточно выразился. Мы хотим, чтобы вы взяли отпуск.

Льюис остолбенело уставился на Маккуори.

– А… Понимаю, – протянул он, хотя на самом деле ничего не понимал.

Если ему более или менее удавалось отделять профессиональную жизнь от личной, то почему же колледж Стерлинга не мог делать то же самое? Или он, доктор Хоутон, изначально заблуждался? Вероятно, он напрасно полагал, что неуверенность в решениях, которые ты принимаешь как отец, можно компенсировать профессиональной состоятельностью? Вероятно, таким образом он возвел хрупкую бумажную стену, не способную выдержать никакое давление?

– Это ненадолго, – сказал Хью, – так будет лучше.

«Для кого?» – подумал Льюис, но вслух не произнес ни слова и даже не обернулся. Услышав, как за Маккуори закрылась дверь, Льюис снова взял мел и стал смотреть на свои уравнения. Когда строчки начали расплываться у него перед глазами, он принялся ожесточенно чиркать мелом по доске – как композитор, чьи пальцы не успевают записывать симфонию, звучащую в голове. Почему же он раньше до этого не додумался? Разделив реальность на ожидания, получаешь коэффициент счастья – это знают все. Но если, наоборот, ожидания разделить на реальность, то получишь не противоположность счастью. Получишь надежду. Только теперь Льюис это понял. Это же чистая логика: принимаем реальность за постоянную величину, и тогда ожидания, превосходящие ее, дают оптимизм. А пессимист – это тот, чьи ожидания уступают реальности. Для него дробь становится все меньше и меньше, но нуля не достигает, потому что надежда никогда не покидает человека окончательно. В любой момент, если появится хотя бы какой-нибудь повод, она может резко возрасти.

Льюис отошел от доски и оглядел написанное. Тому, кто счастлив, незачем надеяться на перемены. Но оптимист на то и оптимист: он всегда верит во что-то лучшее, чем действительное положение вещей. Льюис спросил себя, есть ли исключения из этого правила: может ли счастливый человек быть полон надежды и может ли несчастный совершенно не ждать изменений к лучшему.

Рассуждая так, он вспомнил о сыне.

И заплакал – стоя перед доской по локоть в меловой пыли, делающей его похожим на привидение.

Офис, где работала команда гиков – так Патрик любовно называл тех, кто ловил промышляющих в Интернете порнографов и любителей почитать «Поваренную книгу анархиста»[13], – был завален компьютерами. Ноутбуку Питера Хоутона составляли компанию системные блоки, изъятые при обыске в школе: один из секретариата, несколько из библиотеки.

– А он не чайник, – заявил Орест, технический специалист, который сам по виду больше походил на школьника. – Шарит не только в HTML программировании, но и много в чем другом.

Орест извлек из недр компьютера Питера графический файл, сам по себе ни о чем Патрику не говоривший, и нажал несколько клавиш: на экране внезапно появился трехмерный огнедышащий дракон.

– Ух ты! – удивился Патрик.

– Ага. Этот парень даже сделал несколько компьютерных игр и вывесил их на сайтах, где можно выкладывать свои работы и получать отзывы.

– Комментарии не смотрел?

– Старик, ты за кого меня принимаешь? Вот, гляди, я уже отметил. У него был ник DeathWish. Это…

– Знаю. Такая рок-группа.

– Они не просто группа, – почтительно произнес Орест, продолжая стучать по клавиатуре. – Они совесть современного общества.

– Скажи это «Типпер» Гор[14].

– Кому?

Патрик рассмеялся:

– Ты тогда, наверное, еще не родился.

– А что ты слушал, когда был пацаном?

– Пещерного человека, который стучал камнем о камень, – сухо ответил Патрик.

На экране отобразились посты пользователя DeathWish. В основном он давал советы из области графического дизайна и высказывал свое мнение о чужих играх. Дважды процитировал любимую группу.

– А вот самое интересное, – сказал Орест, открывая сообщение.

От: DeathWish

Кому: Аиду 1991

Этот город – отстой. В выходные будет ярмарка ремесел, на которой старые пердуны выставят всякий самодельный хлам. Надо бы назвать это «ярмарка говна». Я спрячусь в кустах за церковью и буду стрелять по тем, кто переходит дорогу. За каждого подстреленного десять очков!

Йи-ха!

– Это еще ничего не доказывает. – Патрик откинулся на спинку стула.

– Да, – согласился Орест. – А ярмарки ремесел и правда отстой. Но ты посмотри сюда. – Он повернулся на вращающемся стуле, достал другой системный блок и поставил его перед собой. – Вот. Питер взломал школьную систему.

– Зачем? Оценки хотел исправить?

– Нет. В девять пятьдесят восемь программа, которую он написал, пробила брандмауэры.

– Как раз в это время в машине взорвалась бомба, – пробормотал Патрик.

– И на экране всех школьных компьютеров появилось вот это.