Девять смертных грехов

Я перехватил меч в обратный хват, а потом снизу вверх ударил себе за спину. Раздался хруст — я не видел Аббаса, но меч словно показал мне, как вошел ему в подмышку, пронзил сердце и горло. Одной рукой против воина в броне и с чистотой — это был мой единственный шанс, и я им воспользовался. Тяжело дыша, я вырвался из тяжелых объятий и проводил взглядом падающее с обрыва тело. Призванная чистота пропала, я снова мог двигаться.

— А теперь ты! — вскинув меч, я направил его на кондессу Ану.

Между нами всего восемь шагов. Если я брошусь вперед, то Ана остановит меня чистотой. Если я буду близко, то меч сдержит удар и я все равно ее достану, но если она среагирует слишком быстро? Отступит, а потом добьет издалека. Мне очень хотелось как можно быстрее поставить точку, но я не собирался повторять ошибку Аббаса и недооценивать врага. Лучше подождать. Здесь мою спину прикрывает бездна, свободная рука прикроет спереди, а там, рано или поздно, сюда кто-нибудь заглянет — время играло на меня.

— Оказывается, ты не совсем бесполезен и даже умеешь показывать зубы, — Ана почти повторила слова Марии из Братства.

Я ждал ее атаки, но девушка стояла на месте, разглядывая меня, склонив голову набок и словно узнавая заново, а потом… Резко дернула себя за лямку платья, обрывая край и во весь голос закричала.

— Помогите! Он напал на меня!

Всего пара слов, но как они все изменили. Мгновенно стало понятно: что бы я теперь ни сказал, старый кондес не поверит. Труп Аббаса, обвинения Аны — моя жизнь в замке Кемма как-то быстро подошла к концу. По лестнице, ведущей на стену, уже грохотали сапоги стражи.

— Небольшая вспышка ярости, и ты умрешь прямо сегодня, — девушка мечтательно закатила глаза и вытащила из прически кинжал-заколку. А ведь действительно, меня обездвижат, а она воткнет в меня это жало. Последние надежды убедить кого-то в своей невиновности растаяли как дым, и я отступил к краю стены.

Я тренировался тут почти год. За это время я видел каждое деревце, выросшее на склоне, знал, где их больше и где они крепче — надо только решиться. Я сделал пару шагов в сторону, ближе к Ане.

— Быстрее! Он хочет убить и меня! — снова закричала та.

— Может быть, однажды… — честно ответил я, а потом сделал шаг назад.

В ушах засвистел ветер, мимо мелькнула улетающая вверх стена, а потом в спину врезалось какое-то бревно. Падение на растущее внизу стены дерево вышло больнее, чем казалось раньше. Я попытался ухватиться за ветки, выдохнуть, и тут сверху прилетела стрела. Значит, стража уже на стене, и Ана смогла убедить их не тратить время. Выдохнув, я повернулся на бок и свалился дальше. Ниже я точно помнил еще два ствола, небольших, но их ветви сплелись друг с другом и должны были выдержать. И опять удар, на этот раз хрустнули ребра.

Темнота ущелья окружила меня. Теперь если в меня и стреляли, я про это уже не знал. Хотелось остаться на месте, дождаться рассвета, чтобы видеть, куда прыгать дальше, но… Если задержусь, меня будут ждать внизу. Я дополз по стволу дерева до стены, нащупал соседнее, чтобы сориентироваться, где именно нахожусь, а потом опять спрыгнул. Попал — новое дерево попробовало сломать мне ноги. Еще прыжок — не угадал, к счастью, чуть ниже уже начиналась сплошная стена кустарника, смягчившая падение. Я прокатился кубарем и медленно поднялся на ноги. Удивительно, но я спрыгнул со стены крепости и выжил.

Теперь надо было убираться отсюда. Сначала домой, а после зимы можно будет поступить в королевскую Сегунду. Сам не понимаю, когда успел все обдумать: возможно, удары о деревья сказались на скорости мыслительного процесса. Но это действительно был выход. Сегунда — это не так престижно, как быть оруженосцем, но чистота там тоже есть, а еще контракт с королевской армией спишет все старые грехи.

* * *

— Он спрыгнул со стены и сбежал? Невероятно! — Диего ходил из стороны в сторону перед Анваро и Пабло. Мануэль был не лучшим оруженосцем, но он был его человеком, он был благородным ишпани, и молодой барон хотел разобраться, что же случилось на самом деле.

— Да! — кивнул Пабло. — Убил слугу кондессы Аны, напал на нее саму, а когда та смогла прикрыться чистотой и позвать на помощь, испугался и спрыгнул вниз. Слуги говорят, что его подчинила кровь иелчу. Хотя лично я думаю, что это та стерва из Братства. Что, если она наложила на Ману проклятье?

— Чушь! — Диего отмахнулся. — Мы все видели, что после иелчу Мануэля лечила сама принцесса Луиса, как после такого может остаться скверна? Пожалуй, стоит напомнить тем, кто разносит эти слухи, об опасности оскорбления его величества.

— А Братство? — Пабло не сдавался.

— С посланником герцога был священник, он нас проверял в зале. Или ты и чистой церкви теперь не доверяешь?

Пабло смутился, но горячая северная кровь не давала ему сдаться. Тем более кондесса Ана была такой красивой, и молодой оруженосец так хотел ее защитить.

— Доверяю, — медленно выдавил он. — Но… а вы, господин, неужели вы не доверяете своей невесте? Почему вы пытаетесь защитить этого… убийцу⁈