Девять хвостов Кицунэ. Рассказы о лисах-оборотнях

– Упрямая старуха, ― буркнул Клаус.

– Подождём немножко.

– Надо идти, ― сказал Клаус.

– Я с ней не попрощалась.

– Она сама виновата. Идём, ― сказал Клаус.

Ирина вздохнула и крикнула:

– До свиданья, бабушка. Я обязательно приеду через год.

Клаус, Ирина и Роман снова углубились в лабиринт коридоров: по многим из них можно было идти рядом вдвоем и даже втроем, иногда в другой коридор вели ступеньки, встречались комнаты и целые залы.

– Интересно, ― спросил Роман, ― по какому принципу прокладывались ходы?

– Известняк бывает разной твердости, ― ответила Ирина, ― например, так называемый, «синяк», его ни пила, ни молот не берет, или наоборот очень мягкий камень, который от непогоды быстро разрушается, вот камнерезчики и обходили непригодные пласты.

– А как вообще добывали камни?

– Сначала резали пилой щель до половины камня, потом в щель вставляли клин и били по нему: камень откалывался. Затем его обтесывали и увозили на волах.

– Тяжёлая работа, ― сказал Роман.

– А чем ты занимаешься? – спросила Ирина.

– Я инженер, работаю в конструкторском бюро.

– Тебе нравится твоя работа?

– Мне нравиться изобретать.

Стало немного светлей, Роман подумал, что это впереди выход из каменоломни, но это был большой зал с отверстием в потолке, однако Роман, столько бродивший в темноте подземелья, радовался даже полумраку.

На стене Роман увидел надпись большими буквами: «Смерть фашистам!»

– Это наверно наши солдаты оставили, ― задержался он перед надписью.

Клаус пошёл дальше, а Ирина остановилась рядом с Романом и направила на надпись фонарь:

– Ещё утром никакой надписи не было, ― сказала она.

– У меня на войне тоже два деда погибли, один в котле под Вязьмой, второй на Курской дуге. Он наводчиком на «Катюше» был: ему взрывом ноги раздробило. Умер во время ампутации в госпитале.

– Сочувствую, ― сказала Ирина.

Роман хотел идти дальше, но неожиданно из-за насыпи камней и щебня на секунду показалась старуха и с криком:

– Получи фашист гранату, ― бросила под ноги Клаусу лимонку.

Роман среагировал мгновенно: он толкнул Ирину на пол и прикрыл её собой. Клаус метнулся в сторону, наскочил на гору известняка и щебня, извернулся в воздухе и тоже упал, прижавшись к полу. Все ждали взрыва: Роман вжал голову в плечи, и считал про себя: раз, два, три, четыре, пять, но время шло, а взрыва не было.

Наконец, Ирина прошептала:

– Тяжёлый.

Когда Роман отодвинулся в сторону: она глубоко вздохнула.

– Ну? – сказала Ирина.

– Вдруг жахнет, – Роман приподнялся:

– Эй, немец, ― крикнул он, ― тебе ближе: посмотри.

Клаус зашевелился, чихнул и встал на ноги:

– Граната без запала.

Роман и Ирина тоже поднялись и подошли ближе: на полу лежал ржавый корпус лимонки.

– Вот даёт старушка! – воскликнул Роман.

– Ну, бабушка! – в сердцах сказала Ира.

– Шайсе! – выругался Клаус.

Роман поднялся на насыпь: старухи за ней не было.

– Удрала, партизанка, ― сказал он.

– Бабушка, ― крикнула Ирина, ― как тебе не стыдно!?

– Что за шутки!? – отряхнул рубашку Клаус.

– Ты же знаешь, что она пережила в войну, ― вздохнула Ирина.

– Всё, всё, Гитлер капут! – Клаус поднял руки и пошёл с поднятыми руками к выходу.

Вскоре тьма поредела: фонари стали не нужны. Жара на поверхности особенно чувствовалась в контрасте с прохладой подземелья, но Роман был рад свету, свежему воздуху, солёному ветру. Он кинул взгляд на море. В одном месте волна разбивалась о скалу, и брызги летели так высоко, что казалось это настоящий фонтан. Солнце клонилось к западу, пуская во все стороны лучи, похожие на огненные следы от разлетающихся осколков. На горизонте виднелись подсвеченные закатом рваные серые облака похожие на выстрелы из пушек дымным порохом, однако, у Романа не было настроения любоваться этой небесной Бородинской битвой, он понимал, что сейчас навсегда расстанется с Ириной. Его ум лихорадочно искал предлог, чтобы отсрочить это расставание, и он придумал:

– Давайте искупаемся, ― предложил Роман Ирине и Клаусу.

– Мы опоздаем на самолет, ― отказался немец.

– А правда, ― поддержала Романа Ирина, ― давай последний раз, когда теперь искупаемся!

– Мы опоздаем на самолёт, ― снова повторил Клаус.

– Десять минут, ― попросила Ирина.

– Всего десять минут, ― сказал Роман.

Клаус бросил на него злой взгляд.

Девушка скинула с себя платье и осталась в одном купальнике, Роман тоже разделся до плавок. И вместе они стали входить в теплое, сразу обдавшее их большой волной, море, а потом поплыли рядом.

– Спасибо, что прикрыл меня от гранаты, ― сказала Ирина.

– Пустяки.

– Ты же не знал, что это только корпус.

– Не знал.

– А купаться, это предлог меня задержать? – спросила Ирина.

– Да, ― признался Роман.

– Трудно поверить, завтра в Германии буду, ― Ирина легла на спину и покачивалась на волнах.

– Тебе пора?

– Еще немножко, ― ответила Ирина.

Роман посмотрел на берег и увидел, что Клаус тоже разделся, вошёл в море и поплыл к ним кролем, сильно ударяя руками по воде.

Приблизившись, Клаус крикнул:

– Сколько можно ждать?!

– Уже плывем, ― Ирина повернула к берегу.