Девять хвостов Кицунэ. Рассказы о лисах-оборотнях

– Бизнес – это езда на велосипеде, надо все время крутить педалями, перестанешь крутить, через некоторое время упадешь, но есть и положительные моменты: я много общаюсь с людьми.

– Я тоже много общаюсь с людьми, ― заметила Катя.

– Инна говорила, что ты работаешь в библиотеке, ― сказал Леонид, ― а я, честно говоря, последнюю книгу прочитал три года назад: некогда читать.

– Что за книга?

– «Код да Винчи» Дэна Брауна.

– Понятно. А в театры ты ходишь?

– Я предпочитаю концертные залы. Люблю Чайковского. Катя, я хочу познакомить тебя со своей мамой.

– Так быстро?

– После ресторана мы поедем к ней. Я уже позвонил и рассказал ей про тебя. Она ждет нас.

– А куда ехать?

– За город. У неё особняк. Вообще-то мы происходим из рода князей Урусовых.

– Это замечательно, но к маме я ехать не хочу.

– Она обидится, я уже сказал, что мы к ней приедем.

– Почему ты решаешь за меня?

– Я думал, ты не будешь возражать.

– Надо было посоветоваться.

– Обещаю, что буду советоваться.

– А где живет твоя мама?

– В Стрельне. Улица Крылова.

– Особняк в Викторианском стиле.

– Да. Из светлокоричневого кирпича, а ты откуда знаешь?

– Сейчас все в викторианском стиле строят.

– Там один такой.

– Хорошо поедем, но мне надо привести себя в порядок.

Из туалета Катя позвонила Любе, и на всякий случай сказала, что едет знакомиться с мамой Леонида: назвала адрес.

За окном машины Катя видела многоэтажки, супермаркеты, школы и какие-то административные здания пригорода Петербурга. Золотой купол церкви сверкнул на солнце словно сварка. Чуть поодаль строился целый квартал новых домов.

– Я мечтаю побывать в Петергофе, ― сказала Катя.

– Здесь рядом, мы обязательно съездим, ― улыбнулся Леонид, ― мой прапрадед кавалергард родом из Петергофа. Он был в личной охране Николая Второго. У нас его шашка сохранилась. Умер от раны в бою, но что интересно, пуля попала в сердце, а он еще час после этого жил. Так что у меня наследственное: сердце на время останавливать.

Машина подъехала к воротам. За чугунной решеткой забора стоял особняк из светло коричневого кирпича в викторианском стиле: мансарда с четырехскатной крышей, высокие окна, кованые перила на балконах и ажурные коньки на крыше, углы дома были отделаны рустованным камнем. Леонид позвонил. Калитку открыл мужчина лицом и своей флегматичностью похожий на верблюда.

– Здравствуй Игнат, ― приветствовал его Леонид.

– Здравствуйте, ― подвигал верблюжьими губами мужчина, ― мама вас ждет.

На участке было разбито несколько клумб с бархатцами. Вдоль дорожки, вымощённой плиткой, стояли невысокие туи. От постриженного газона пахло свежескошенным сеном.

Катя и Леонид вошли в особняк. Из прихожей с многочисленными зеркалами и изящными полочками они попали в гостиную. Здесь был камин. На второй этаж вела лестница с золотыми перилами. У окна стояло черное лакированное пианино. Стулья все в том же викторианском стиле с изящными изогнутыми спинками, на белой обивке которых розовели райские птицы, окружали массивный стол. На стене висели две перекрещенные сабли с эфесами украшенными чеканкой.

По лестнице к Кате и Леониду спустилась женщина: крашенная подрумяненная блондинка. Фисташковое платье до пола с небольшим декольте хорошо сидело на ее точеной фигуре. Талию охватывал украшенный стразами пояс. Возраст женщины выдавали только ее руки с выступившими венами.

– Это моя мама, ― представил женщину Леонид, ― Генриетта Евграфовна.

– Очень приятно, ― сказала Катя.

– А это Катя, ― сказал Леонид матери.

– Здравствуйте, ― улыбнулась Генриетта Евграфовна, ― Леонид уже кое-что поведал о Вас, ― обратилась она к Кате, ― расскажите мне о своей семье.

– Мой отец поволжский немец, ― сказала Катя, ― он развелся с мамой, когда я была маленькой. Мама второй раз вышла замуж. Она старалась дать мне все. Очень хотела, чтобы я получила высшее образование. Сама из маленького городка.

– Все ясно. Я хотела Вас спросить, Катенька, Вы будете отпускать Леонида на дворянские собрания?

– Конечно.

– Понимаете ли, нам важно чувствовать свою принадлежность к старинному дворянскому роду.

– Я понимаю, ― кивнула головой Катя.

– Сейчас Игнат принесет чай, ― сказала мама Леонида, ― но перед чаем, я хотела бы поговорить с Вами наедине, Катенька, давайте поднимемся на второй этаж.

– Хорошо, ― согласилась Катя.

«Кажется, что-то такое уже было», ― Катя вспомнила, как ее позвала переодеваться Инга. Но пошла за Генриеттой Евграфовной, доверяя этой серьезной и важной женщине. В просторной со скошенным с одной стороны потолком комнате меблированной кушеткой, креслами и небольшим круглым столиком на стене висели большая фотография семьи Николая Второго (с женой, сыном и дочерьми) и многочисленные свидетельства с двуглавым орлом увенчанным короной. Орлов было так много: и больших, и маленьких, и черных, и красных, что казалось, их собирали для коллекции.

– Эту грамоту о пожаловании дворянства, ― сказала Генриетта Евграфовна, ― дал моему прапрадеду Невструеву Пафнутию Полуэктовичу царь Павел Первый.