Девять драконов

Говорят, мать Стивена была очаровательна и прекрасно играла в теннис. Стивен унаследовал оба качества, что было очень удачно, потому что, кроме красивой внешности, он ничего не взял из характерных черт отца. Спортсмен, любитель выпить и поиграть в азартные игры, он не был ни сметливым, ни безжалостным и вовсе не честолюбивым, хотя о его способностях спускать деньги ходили легенды. Он вполне счастливо жил отдельно от Ту Вэя. Иногда становясь жертвой обмана тех, кто пытался влиять на его отца, сам он был слишком добросердечным, чтобы хитрить и тем более продавать, за исключением его манер в спальне: загоревшись, он часто быстро терял интерес. Само собой, гонконгцы не преминули окрестить сына-плейбоя самого богатого человека Гонконга. Они прозвали его Ноу Вэй Вонг — непутевый Вонг.

— Просто упасть можно, — сделал он комплимент ее платью. — Одолжила у мамы?

— Конечно.

— Как она?

— Получила канадскую визу.

— Тебе повезло.

Вивиан считала, что ей повезло в другом: в том, что она узнала его в то лето, а еще — что ее возвращение в Кембридж положило всему конец, прежде чем она могла бы получить душевную травму. Он был единственным эксцентричным мужчиной, с которым она завела роман до Дункана и потом Вивиан провела милую осень, думая о нем во время длинных прогулок между занятиями, и писала ему романтические письма об остром запахе дыма от сжигаемых листьев. На них он, наконец, ответил прелестной открыткой из Макао, куда Стивен поехал на собачьи бега. Они остались друзьями и иногда обедали вместе, пока отец не отправил его в Нью-Йорк за какие-то незначительные проступки.

Стивен как-то туманно рассказывал о случившемся, намекая на перебои с выручкой в казино «Волд Оушнз». Но Вивиан знала — Стивен не был вором. Она также знала о слухах насчет его связи с триадами, что ее не шокировало, потому что люди всегда шептались о гонконгских триадах. Из своего опыта она заключила, что это было что-то вроде уличных гангстеров, которым отец по привычке платил за защиту. Стивен, конечно, был просто беспечным и безобидным бездельником, который провоцировал некоторых бандитов втереться в доверие к отцу. Но какими бы ни были его проступки, решила Вивиан, они дорого стоили его отцу, — он отослал его в Нью-Йорк на три года, потому что если и было единственное уязвимое место в его стальном теле и духе, единственная человеческая эмоция, она была отдана его красивому сыну от первой жены.

Вивиан обнаружила, что оценивает его с неожиданной беспристрастностью. Ему, должно быть, сейчас почти сорок, но если алкоголь, сигареты, наркотики и связи с многочисленными женщинами и сказались на нем, они сделали его только красивее. Она тепло поцеловала его.

Стивен расплылся в одной из своих непринужденных улыбок:

— А это за что?

Улыбка Вивиан была интимной.

— Спасибо, — сказала она.

— За то, что вернулся? Благодари отца.

— А я благодарю тебя.

Появление Дункана Макинтоша, пробиравшегося к ней сквозь толпу, — широкоплечего, коренастого и весело ухмыляющегося самому себе по поводу эффектного вторжения Макинтошей, — заставило сердце Вивиан забиться быстрей. Она много лет берегла память о Стивене и сегодня ночью получила доказательство, что Дункан дал этой тени успокоение в ее душе.

— Ах, — сказал Стивен, провожая глазами ее взгляд. — Начинаю понимать. Скажи, кто эта прелестная блондинка?

— Дочка босса.

—  Егодочка?

— Виктория.

— Очень мила. Что она собой представляет?

Вивиан подумала — а почему бы и нет? Расслабленная, сбитая с толку, Викки Макинтош была бы ей очень выгодна, и если есть на земле какая-нибудь сила, способная выбить из седла заносчивую дочь тайпана, то, без сомнения, этой силой был Стивен Вонг.

— Она — голодна и ненасытна. Ты найдешь в ней вызов для себя. Хочешь с ней познакомиться?

Стивен пожал плечами.

— Если я и соберусь, — сказал он беспечно, — я сам об этом позабочусь. Пока!

Он скользнул в толпу и исчез… Вивиан была довольна. Стивен не пудрил ей мозги. Он найдет подход к Викки Макинтонг еще до полуночи. Она вспыхнула от мысленно увиденного образа двух тигров, кувыркавшихся между высоких деревьев, ощутила маленький укол ревности и повернулась с улыбкой к приближавшемуся Дункану.

— Вон идет твой тайпан, — шепнул ей Аллен Уэй через плечо. Он ответил на ее вопросительный взгляд подмигиванием.

Глава исполнительной власти — первый китайский губернатор Гонконга — был моложавый пятидесятилетний богатый инженер, который материализовал свой американский диплом и способности к бизнесу в цепь заводов по производству электроники по обе стороны границы. Он невольно удерживал свой неофициальный двор у окна, выходившего на гавань; Уэй шутил с Вивиан и дюжиной других, включая его сногсшибательную евразийку-секретаршу Дебби, которая никогда не отходила от босса далеко. Одновременно он излагал полные энтузиазма импровизированные оценки грядущего Нового года репортеру из «Саус Чайна морнинг пост».