Дева-воительница

От этого взгляда внутри парня всё похолодело. Голодный желудок ледяным комом подскочил к горлу. Кончики пальцев потеряли чувствительность, будто он час продержал их в снегу. Страх, словно змея, проникшая под панцирь, вызвал приступ паники. Ему сразу же очень захотелось рассказать всё о событиях этой ночи, но вовремя успел осознать последствия подобного признания и справился с подступившим приступом правдивости. Ангус подозревал, что все в отряде под этим взглядом испытывали нечто подобное. Наверное, дело было в клятве, которую они давали, при заключении договора, и она позволяла Перролу без труда поддерживать дисциплину в отряде.

Подлый, как ни крути, коварный удар юного волшебника, похоже, разрушил эту магию. Не то чтобы Ангус обиделся или злился, он даже был рад освободиться от клятвы. Никогда никто из его товарищей не поверил бы врагу на слово и не стал его развязывать, а уж тем более предлагать разделить с ним еду. А вот беспомощный на вид мальчишка с лёгкостью поверил его честному слову и бесстрашно доверился вчерашнему недругу. Ни разу никто из числа врагов не производил на него подобного впечатления. Ангусу до боли, до ломоты захотелось иметь такого друга.

У него никогда не было друзей. Товарищи по оружию, защищавшие ему спину в бою и способные прирезать его из-за какой-нибудь трактирной шлюхи или по приказу хозяина, да, были, а друга нет. Такого, за которого он мог отдать, если понадобиться, и жизнь.

А ещё была эта девчонка. Ангус уже и не злился на неё за своё постыдное пленение. Красивая. И воинственный вид никак не портил эту красоту — наоборот, делал ещё более притягательной. Нарядным платьем, которыми обычно любят радоваться девушки, для неё служил несуразный кожаный доспех, сделанный, по всей вероятности, наспех из нескольких, в котором она была прекрасней любой, из когда-либо виденных им. Одна мысль о ней приводила его в трепет, и ничего в этих мыслях не было схожего, что он испытывал к другим особям женского пола, с которыми ему приходилось иметь дело. Вспоминая её, воображение сразу рисовало картинку битвы, в которой он спасал её от неминуемой гибели, жертвуя собой. И эти образы сладкой истомой трогали душу молодого наёмника.

Ангусу достало ума оторваться от своих мечтаний. Его хозяин, человек безусловно умный, вполне мог сообразить о чём думает его слуга. Страх быть раскрытым сыграл на руку юноше — маг именно страха и ждал. Перрол давно привык к тому, что его взгляд действовал подобным образом на его окружение, и потому не заметил этой борьбы. Он не мог предположить, что кто-то сможет преодолеть магию клятвы.

Когда погиб последний дракон, стало ясно, правда не сразу, а лет через двести, что боевые маги уже как бы и не нужны вовсе и следует освоить какое-нибудь другое направление в магии, он, Перрол, был последним, кто сошёл с пути убийц драконов, и стал, по сути, обыкновенным наёмником. Он принимал участие во всех войнах, которые возникали повсюду, пока Империя не объединила все земли посреди континента, широкой полосой отделив крайний запад от крайнего востока. А когда войны закончились, стал верным слугой Совета, а впоследствии, после гибели Ульриха, дал клятву верности Лотосу — магусаи, взлетевшему так высоко только благодаря смерти Великого Магистра. Он глубоко презирал своего нынешнего хозяина, но как не смешно, по иронии судьбы именно благодаря способности брать клятву, он сам попал под её власть. Маг оказался заложником собственной магии, которой его наделил Ульрих. Он должен служить — это стало его смыслом и судьбой.

— Что ты хочешь знать о них, хозяин? — в голосе Ангуса слышалось покорность и желание угодить.

Перрол продолжал пристально вглядываться в своего воина. Несмотря на разрушенную магию, юноша чувствовал себя неуютно, испытывая некоторый страх под действием этих глаз.

— Наверняка они о чём-то говорили, обсуждали. — Перрол отвёл взгляд, решив отпустить парня, не вгоняя его в панический ужас. — Кто у них главный — молодой маг или девчонка?

Ангус судорожно пытался сообразить, как бы так ответить, чтобы не выдать ни себя, ни новых друзей. Обдумав, решил говорить правду. Разумеется, не всю, а только ту, что следует знать хозяину. Вернее, тому, кто раньше был его хозяином.

— В плен меня взяла девка. — и видя, как Перрол состроил презрительную гримасу, добавил. — Она хороший воин, не чета многим из нас. Но судя по всему, главным у них парень, она его слушается беспрекословно. Как и волчица. Это он приказал ей устроить вам засаду на дороге.

— Ясно. А не слышал, куда они направляются?

Ангус рассмеялся.

— Прости хозяин, но двое не идиоты. Нет, не говорили, но я думаю, и ты знаешь, куда они стремятся.

Перрол как-то по-особому взглянул на молодого наёмника, но не стал заострять внимание на его непочтительности.

— Ну и куда, по-твоему, они направляются?

— А здесь есть ещё куда податься? В Пражан.

*

— Мы его бросили.