Deus ex machina. Бог из машины

       Они отличались не только цветом и идеальным состоянием – на них все еще красовались яркие пломбы и печати, а по углам ядовито-красные надписи утверждали, что это собственность Вооруженных сил Беларуси. Такая же надпись украшала и седьмую платформу, где блестящие от заводского масла стояли новенький военный вседорожник и два десятка мотоциклов, заключенных в узкие деревянные рамы.

       Руки Ворчуна задрожали от возбуждения, когда он уже собирался приблизиться к таинственным вагонам, но посторонний шум снаружи заставил его насторожиться: кто-то стоял за воротами ангара и негромко разговаривал.

       Только сейчас все встало на свои места. Нет, он не собирался выбирать, что отсюда стащить – он хотел забрать все. Он хотел, чтобы весь состав, весь товарняк принадлежал ему одному, и готов был сражаться с целым миром за право обладать богатством, которое так неожиданно обрел.

      А почему нет? Почему это все должно принадлежать кому-то другому? Ведь это в его жизни никогда не было ничего своего! Он многие годы мыкался в нищете, терпел лишения и теперь имел законное право на богатство! Пусть это продлится недолго, пусть у него нет никаких шансов удержать эту собственность в руках, но будет драться за нее и даже сложит жизнь, но умрет богатым человеком и в вонючий подвал не вернется. Лучше прожить несколько часов в роскоши, чем долгие годы в грязи ожидать неизбежной кончины.

       Голоса за воротами замолкли, и звуки шагов указали на то, что нежданные гости направились к центральному входу возле сторожки. Принявший окончательное решение Ворчун недобро хмыкнул и уверенным шагом направился им навстречу. Сторож Дробышевский лежал на том же месте, где он его и оставил, только тонкая струйка крови, пересекающая продавленный ударом лоб, уже успела подсохнуть, да мертвые, потерявшие цвет глаза покрылись пеленой.

      – Я вынужден выполнять твою работу,– заметил ему повеселевший бомж и взял в руки стоявший у стены карабин.

       Передернув автоматический затвор, Ворчун отправил патрон обоймы в ствол и снял предохранитель:

       – Как можно было такое оружие давать в руки какому-то старому пердуну?– укоризненно покачал он головой.– Дробышевский мог и поранить кого-нибудь.

       Огромные въездные ворота были закрыты, но в них имелась небольшая дверь, которая не закрывалась никогда. От нее до железных прутьев решетки, отгораживающей сторожку, мимо которой проходил широкий бетонированный проезд для грузовиков, было не более двадцати метров. Но акустика очень большого помещения звонко доносила все звуки снаружи, и Ворчун отчетливо слышал негромкую речь приближающихся людей. Это были два мужских голоса и высокие нотки женского говора.

       Мало того, это был говор старой ведьмы Ядвиги!

       Когда три знакомых силуэта возникли в дверном проеме, бомж широко улыбнулся и опустил карабин под стойку – он сидел на кресле сторожа, хорошо обозревая гостей, в то время как те, попав в полумрак ангара щурились и несмело продвигались к решетке, словно ощупывая при каждом шаге почву под ногами.

       – Я вижу, ты все-таки последовала моему совету,– громогласно возвестил Ворчун, наслаждаясь раскатами эха.– Но почему, старая вешалка, ты не пошла со мной сразу, а решила сбегать за дружками?

       Оцепеневшие на мгновение фигуры переглянулись и смело направились к сторожке.

       – Ты, Ворчун, что ли?– прошипела Ядвига, приближаясь.– А где Дробышевский?

       Вместе с ней были братья Ахромы – Лавень и Носатый, здоровяки-увальни, которые всегда держались вместе и пользовались дурной славой среди своих. Три пары хитрых глаз быстро обшарили из-за решетки внутренность помещения и сомкнулись на мертвом теле, лежавшем на полу за спиной бомжа.

       – Он сторожа убил,– тихо прошептала старуха, и Ахромы в ответ пробормотали что-то нечленораздельное.

       – Так какая нужда привела вас ко мне?– проигнорировал несдержанные реплики гостей Ворчун.– Выкладывайте поскорее, у меня уйма дел.

       – К тебе?– первой сбросила скованность Ядвига.– Мы вот тоже пришли взглянуть на вчерашний товарняк.

       – Зачем это?– искренне удивился бомж.

       – Брось, Володя, дурачиться. Что ж тебе одному с него поживиться?

       – Так ведь он мой. Первым я его нашел.

       – Об чем ты, милый?– не унималась старуха.– Там и для нас кусочек найдется.

       – Зачем же ты меня обижаешь, старая клюшка?– зашипел бомж.– Я ведь из твоей аптечки своей доли не просил. Зачем же ты мой кусок в рот тянешь? Ты ж, вроде, красть не умеешь.

       – А не подавишься целым товарняком, грязный пьянчуга?– с угрозой в голосе поинтересовалась Ядвига.– Один то ты вряд ли осилишь все.

       Коренастые братья, как по команде, медленно двинулись к краю решетки, намереваясь войти в сторожку. Ворчун напрягся и поднял карабин над стойкой. Ахромы замерли, а старуха отпрянула от решетки и попятилась.

       – Да ты не подвинулся ли умом, Володя?– забеспокоилась она.

       – Факт,– ответил бомж, направляя на нее ствол оружия.– Не уважаешь ты меня, гадина. Все норовишь под себя подмять.

       – Тише ты, окаянный,– завопила Ядвига отходя.– Не смей пугать меня.

       – Я и не пугаю. Только моего добра тебе не видать!