Deus ex machina. Бог из машины

       Он привычно окинул взглядом свою коморку и, убедившись, что ничего не оставил на виду, выбрался из подвала, заперев его за собой. Тяжелый навесной замок оставался единственной вещью за все эти годы, которая была куплена.

       Город впервые смог удивить его своим убранством.

       На фоне черных столбов дыма, которые могучими колоннами вздымались к такому же чернильному своду туч, словно удерживаемому ими, разворачивалась колоссальная панорама происшедшей трагедии. Части моста городской надземки, так эффектно возвышавшегося над многочисленными лентами рельсов и зданием самого вокзала, теперь просто не было. Зато прямо под его зияющим провалом в слюнявой белой пене, которую любят разбрасывать пожарные, нагромождались выжженные до дыр в металле вагоны электропоезда надземки и смятые коробки пассажирского состава.

       Ужасным был не сам вид катастрофы, а полнейшая тишина и безлюдье, как будто этот салат из вагонов, грудой сваленных поперек привокзальной развязки, был делом обыденным и находился здесь так давно, что уже ни у кого не вызывал интереса.

       Ворчун с широко открытыми от удивления глазами подбежал поближе, но остановился, с недоумением рассматривая пугающие своей натуральностью детали железнодорожной катастрофы. Он долго стоял неподвижно, прежде чем его окликнули.

       – А-а, это ты, Ядвига,– выдавил он из себя, покосившись на приближающуюся толстую старуху в засаленном тулупе, подпоясанную и завернутую в грязные платки, которые охватили в равной степени и бесформенный живот, сливающийся с грудью, и мясистое лицо с поджатыми щеками. Увидев ее багаж, он оживился и шагнул навстречу.– И где это ты, ведьма, уже отхватила такую вещь?

       – Даже не таращи свои зенки, пьянчуга! Эта вещь уже при деле,– женщина резко остановилась и, опустив на землю большой вызывающе белый чемоданчик с красным крестом, быстро на него уселась.– Ты же знаешь, я полгода была санитаркой прит больнице скорой помощи и в подобных вещах разбираюсь... Я же каждой вещи там применение знаю...

       Старуха не могла отдышаться, со свистом выталкивая из груди воздух и придерживая себя за бок. Но она ни на секунду не отвлеклась и не отвела взгляда от хищно кружившего вокруг  Ворчуна.

       – Говори, где подрезала эту аптечку,– угрожающе потребовал он.

       – Да ты чо, Володя?! Когда ты меня за воровством видел? Я порядочная женщина и не чета вам, забулдыгам. Я могу, если и взять, то только ничейное.

       – Это где же ничейное раздают?– заржал ее собеседник.

       – А ты ж что? И не в курсах?– догадалась женщина.– Ты, пьянчуга, небось, только сейчас глаза продрал и не варишь, что делается. В подвале все это время тух, и тебя даже грохот обвалившегося моста на ноги не поднял!

       Старуха громко и неприятно рассмеялась, покатываясь своим круглым телом из стороны в сторону, чем очень смутила и разозлила Ворчуна:

       – Заткни пасть, старая жаба, а то смеялку выдерну,– рявкнул он.

       – Да я ничего такого, Володя,– спохватилась та.– Я ж сама при рельсах живу и на шум не хлипкая, а если еще и горло по-стариковски промочить, так и собственную смерть проспать можно – потому, видно, и живу еще.

       – Давно тебе пора, да только ж ты еще многих здоровых переживешь со своими болячками.

       – Твои бы слова... А ты и впрямь ли пропустил чего? Так я тебе все расскажу, сынок. Я тебе все, как было, доложу. Ведь началось сразу не тут – в городе. Пожары там случились сначала такие, что отсюда видать было. А как электричка с моста упала, сама я не видела – врать не стану. Я не из таких баб, что любят потрепаться про то, чего не знают. Я, как вижу, рассказать смогу все, а ежели не знаю чего, то и языком чесать не стану. Ты меня знаешь. Потому мои слова уважают и верят им. Главное, случилось ей упасть, когда тут брестский утренний экспресс шел – аккурат на него и сиганула. Я, как увидела, сердце зашлось. Поверишь, такой страх был! И понаехало их, и понабежало, а все одно мало кого они спасли. Только пожарные с вертолетов пеной все побрызгали, и снова разбежались все. Даже огородки вкруг не поставили, как положено, все кричали, что бедствие в городе, бедствие – и ровненько убрались отсюда. Огонь еще догорал, а их уж и след простыл: видно, в городе беда побольше этой будет.

       – А раненых повывезли?

       – Раненых? А кто ж их знает? Да и сколько их раненых после такого жара было? Тех, что нашли, увозили. Да-а, всех вывезли до единого. И даже машины от скорой помощи побросали. Я там вещь эту и подобрала. Бесхозная. А я ведь медик, ты знаешь, мне про все в этом чемодане известно, и всему дело найдется.

       – А Размыслович где? Полиция вся? Тоже в город подались?

       – Все в город кинулись. И Размыслович твой легавый, и все охранники со своих постов – всех забрали. Даже наши: Димыч, Коневой, Борис Толстый, Мороженный – да все уже туда посунулись. Сам знаешь, нам с тех беспорядков может большой куш выгореть. Я вот тоже прирою свой чемоданчик и пойду в город посмотрю. У Гноевого же приемник есть, так там такие страхи рассказывают! Уже, типа, полгорода мертвые, а что людей губит – неведомо! То ли сила какая злая, а то ли анопланетяне атакуют...