Децема 1,5

Его абсолютная серьёзность заставляла крепко задуматься.

Истинность слов Гая была вне всякого сомнения. Моё появление, пошатнувшее фундаментальные принципы элиты, принималось ими за унизительную пощечину. Гнев самых влиятельных людей Эндакапея на меня не ослабевал с годами, а лишь крепчал. Но это казалось мне таким же естественным явлением, как дождь: я не видела никакого смысла досадовать на него или бояться. Я была в безопасности. Ранее.

— Когда я последний раз был в Тавросе, там только о тебе и говорили, — продолжил глухо Гай. — И поверь, эти разговоры далеки от лестных. Как считаешь, долго ли Иберия будет отмахиваться от слухов о твоём предательстве?

— Каком ещё предательстве? — процедила я оскорбленно.

— Без разницы. Как только ты потеряешь последнее доверие (а ты его теряешь стремительно), Иберия придет за тобой, не поставив в известность, к какому часу его ожидать.

Глядя на медленно тающий в бокале лёд, я тускло улыбнулась.

Роза из клана Либра. Её семья интриганов. Теперь, получив от Иберии массу привилегий, они решили действовать решительно, и для начала справиться с главной проблемой всей аристократии — смыть с белоснежного полотна их чести и гордости вызывающее, грязное пятно. Меня. Они выбрали удачный момент для начала действий. Как только я покинула Таврос, перешли в наступление, так неторопливо, умело, расчетливо. Я могу лишь поразиться их настойчивости и намерению идти на какие угодно жертвы ради достижения цели.

Конечно, в этом заговоре против меня участвует не только Либра. Моё устранение пойдёт на руку всем, хотя бы потому, что Индра вновь станет свободным. А мне ли не знать, как много девушек желают назваться первой леди Эндакапея. Ведь ещё пара лет, и Иберия отдаст свою корону сыну.

Роза из клана Либра…

Всё это время я была под покровительством Индры, неприкосновенная собственность Нойран, мне благоволил даже Иберия. Кто я теперь? Командир армии, которая никогда не внушала доверия. Клана, славящегося своим гонором, непокорностью и многолетней борьбой с Нойран. Мой успех в завоевании уважения собственных врагов рассматривается теперь не как личная заслуга. По мнению элиты, я должна была сдохнуть уже в первый же день, иной же исход трактовался ими как предательство. И свою правду они будут старательно навязывать Иберии.

Безродная и «меченая» — факт, который почему-то становится ещё более явным по мере моего отдаления от тех, кого я называла своей семьёй.

— Приму это к сведению. Спасибо, — проговорила я в конце концов в должной мере сдержано. — Не понимаю только, зачем тебе это.

— В каком смысле?

— В смысле, зачем ты говоришь мне это? Зачем предупреждаешь? Вряд ли это бескорыстная помощь.

Гай ответил невозмутимо и прямо.

— Очевидно, потому что у нас у самих не лучшие отношения с Либрой. И если дело примет крутой оборот, следующими на очереди после тебя будем мы, — наклонившись вперед, наследник Тиона настойчиво попросил: — Поэтому, будь так добра, не сдохни.

Глава 33

Сидя ночью в своём одиноком кабинете, погруженном в уютный полумрак, я отстраненно глядела в пустоту. С каждой минутой слова Гая становились всё осмысленнее, находя подтверждение в мельчайших деталях, о которых я вспомнила и которым придала значение лишь теперь.

Наш последний разговор с Иберией состоялся не так давно. Как раз после нападения. Я помнила раздраженный, дребезжащий голос, бьющий, как плеть. Но в тот раз я убедила себя, что недовольство отца оправдано. Позволить таким слабакам проникнуть на базу — досадная ошибка из разряда грубейших. Сейчас же мне думается, что его злость была вызвана не вторжением на его территорию захватчиков.

Что касается Индры… несмотря на то, что общалась я с ним чаще, чем с отцом, об опасности, грозящей мне, я узнала не от него, а от Гая. Абсурд. Не было никаких «представляешь, эти идиоты пытаются нас убедить в том, что ты намерена воткнуть нож в спину нам. Тем, кого ты принимаешь едва ли не за богов».

Получается, они подозревают меня?

А может, Гай преувеличивает масштабы происходящего. Как бы там ни было, мне оставалось сидеть смирно, так как любое моё действие может вызвать подозрение.

Дверь в кабинет бесшумно открылась, заставляя меня очнуться. Я надеялась, что порог комнаты переступит Дис. Его присутствие волшебным образом отрезвляло меня, переключая мысли в аварийный режим. Мне сейчас нужно было как раз это: взбодриться и обмозговать случившееся с Десницей.

Но, как оказалось, навестить меня среди ночи решил Чери. Он не спрашивал разрешения, чтобы войти. В нём не было стеснения или сомнений. А я с удивлением думала над тем, что запомнила его имя с первого раза. Необычно для человека, который узнает с полсотни новых имён «чрезвычайно важных людей» ежедневно. Но тут другое дело: его имя вступало в вопиющий диссонанс с его образом, этот контраст и позволил мне удержать в памяти это слащавое «Чери».

— Доброй ночи, — миролюбиво произнесла я, следя за тем, как он останавливается напротив стола. — Несмотря на то, что ты важный гость, тебе запрещено заходить в эту комнату. Договорились?