Десант в настоящее

Показываю указательным пальцем на Лилю. Она с готовностью встаёт. Иду к лестнице, она следует за мной. Вопросительно приподнимаю брови и показываю сначала вверх, потом вниз. Она не утруждает себя ответом, проходит мимо меня и быстро поднимается наверх.

Мы оказываемся в четвертьсфере метров пять диаметром. Три кресла, огромный экран, штурвалы, приборная панель, индикаторы, мониторы… полный антураж научно-фантастического фильма про космонавтов будущего.

— Почему не взлетаем?

— Створ порта управляется с центрального пульта. Пока не откроют, взлететь не сможем.

— Мы герметично закупорены, что у нас с воздухом?

— Практически неограниченно, воды столько же.

— Питание?

— Двое суток. Но можно, конечно, начать голодать прямо сейчас. Тогда неделю продержимся.

Глажу вещмешок у себя на поясе. У меня другие представления о наших запасах.

— Какой был начальный план?

Она пожимает плечами:

— Взлетаем и действуем по обстоятельствам.

— Сколько времени занимает подготовка к полёту?

— Нисколько, — она качает головой. — Садишься в кресло пилота, нажимаешь кнопки и летишь…

— Автопилот?

— Катерине кажется, что мы сумеем его отключить…

"Кажется!" Детский сад. А я-то думал, что они мне в бабушки годятся.

— "Кажется"? — она молчит. — Оружие?

— Никакого…

— Но хоть что-нибудь мы можем взорвать?

— Только себя!

— Ну! — я не могу скрыть радости. — Это уже что-то. Створ порта один для всех челноков или у каждого свой?

— К створу ведёт один коллектор. Общий для всех челноков.

— Прекрасно!

Из шахты лестницы показывается голова одного из близнецов. Кажется, Первый, он вообще побойчее своего братца. И моего, конечно…

Он поднимается чуть выше, — да! это Первый, — и передаёт мне трубку телефона. Оттуда уже рвётся недовольный голос Василия:

— …пропал, или язык проглотил?

— Нет, ищу способ тебе его укоротить.

— Я всё хотел спросить, где ты учил русский язык?

— А почему это тебя интересует?

— Для немца ты слишком правильно строишь предложения, кроме того, большой запас идиом и выражений…

— Когда-то я был уверен в своих исключительных способностях к языкам, — выдерживаю небольшую паузу, потом добавляю. — До встречи с тобой, если быть точным.

— Почему же две гениальности не могут договориться?

Я спускаюсь по лестнице в общий зал и усаживаюсь в свободное кресло рядом с Катериной. Нет необходимости что-то скрывать от своей команды. Пусть слушают.

— Похоже, ситуация патовая, — не дождавшись моего ответа, говорит Василий, — ты не находишь?

— До сих пор мне попадались только проигрышные партии. Ничья — это совсем неплохо. Для меня это прогресс.

— Я знал, что консультацию ты получишь. И в одиночку ты не смог бы захватить челнок. Это Первый и Седьмой, верно? Они тебе помогли?

— Это что-то меняет?

— Ничего, — соглашается Василий. — Что будем делать?

— А у тебя какие предложения?

— Для начала отпусти девушек, зачем они вам? Это не по-мужски. Зачем их впутывать в наши разногласия? Тем более что взлететь вы не сможете…

— Добрейшей души человек! — я одобрительно киваю. — И о девушках позаботился, и готовность к диалогу показал, и даже о мужском достоинстве напомнил…

— Что же в этом плохого, Отто? Это ты захватил чужую собственность, ты убил четверых, взял заложников… как-то странно ты начинаешь новую жизнь…

Спешу его успокоить:

— Я только разминаюсь. У меня широкая программа противоправных действий. Особенно на ближайшее будущее.

— Например?

Мне очень не нравится его голос. Я постоянно чувствую подвох. Что-то здесь не так. Если бы не четверо покойников в коридоре и прыжок через отсечную дверь, я был бы уверен, что все мои ходы давно просчитаны.

"Скука и смертная тоска, — вот что выдаёт его голос. — Всегда одно и тоже. Каждый божий день угоняют челнок и режут кого-нибудь из персонала".

— Например, взорву створ порта и разгерметизирую Базу. Итого, даже если ты не утонешь: минус один челнок и лет двадцать на ремонтные работы.

— И чем же ты взорвёшь створ, если не секрет?

— Какие же тут секреты? Своим челноком, разумеется.

— Это мой челнок!

— Как скажешь, — я пожимаю плечами. — Взорву твоим челноком, если тебе от этого слаще.

— Ты не сделаешь этого!

— Почему?

— Сам погибнешь.

— Я уже пятьдесят лет как погиб, верно? И разговариваю с тобой только по недоразумению.

— Ты блефуешь!

— Ты забыл, как я умирал возле вертолёта? Или как мы тащили тонну горючего? Может, напомнить, как я разбился при падении с вершины валуна? Или тебе не понравилась наша встреча внутри базы, когда я тебя чуть не прирезал? Что я потеряю от взрыва? Ничего! И посчитай, что потеряешь ты…

— Погибнут девушки…

— Не скули. Для императора Вселенной ты ведёшь себя недостойно.

— Как тебе удалось завербовать Первого и Седьмого?

— А как ты читаешь мои мысли?

— Я не читаю твои мысли, Отто.

— Сейчас, нет. Но там, на болоте, ты же не знал наречий Эль-Араб, ты просто понял, о чём я говорил. И когда я тонул, ты не мог меня слышать, и о том, что я учился на водолаза-спасателя, я тебе не говорил…