Десант в настоящее

Открывает дверцу тумбы письменного стола. Точно, всё приготовлено. Вот он: розовый пакет, перевязанный скотчем. В торбу. Потом разберёмся…

Но почему пакет приготовлен? Выходит, она знала?

"А откуда это известно мне?" — думает Отто.

Пять часов двадцать четыре минуты.

Калима быстро спускается на первый этаж. Отключает сигнализацию, открывает сейф и достаёт мешочек из чёрного сафьяна. Одиннадцать крупных бриллиантов кладёт в карман куртки, вторую половину с более мелкими камешками ссыпает обратно в мешочек и усмехается:

— Извини, Отто: спасти цивилизацию стоит недёшево, а тебе на абразив сгодятся и эти.

Дверь сейфа не захлопывает, оставляет открытой настежь, бежит к подвалу. Спускается по лестнице и, ведя левой рукой по стене, идёт в полной темноте.

Взрывы, сверху сыпется пыль, паутина. Там, наверху, Отто даже не подозревает, что начал своё путешествие длиной в сто лет. А здесь, в подвале, начинается новое путешествие, и тоже с его участием.

"Я, не задумываясь, открыл сейф, — думает Отто. — Значит ли это, что я могу распоряжаться её памятью?"

Стоп: металлический уголок — сигнал о том, что впереди стена. Калима опускается на пол, находит лаз и протискивается в него. На её удивление, она легко движется по тоннелю. Не такой уж этот Отто и маленький!

Подвал соседнего дома. Ну, что там ключ?!

Ключ на месте. Она берёт его с полочки, решительно выходит из комнаты, поднимается на первый этаж, открывает дверь квартиры и, тяжело переводя дыхание, захлопывает её за собой.

"Вот, оказывается, как оно было!" Сейчас бедняга Oтто будет ломать голову над тем, кто для него оставил сейф открытым, сохранив драгоценное время. Потом его озадачит отсутствие ключа на своём месте и необходимость импровизации, которую он терпеть не может…

Она с ужасом смотрит на жёлтые пятна крошки битого ракушняка на брюках и вымазанные глиной руки. Оставляет мешок в коридоре, идёт в ванную. Открывает кран и минуту подбирает смесителем температуру воды. Потом возвращается в коридор и садится, скрестив ноги, на пол, рядом с входной дверью.

"Ну, а я? Теперь, кто я такой? Или, кто я такая?"

Он вспомнил, как всё настойчивей требовал от Василия объяснений, но тот лишь улыбался.

"— Отто, я знаю точное время и место рождения твоего носителя. Твоё "Я" будет загнанно в подсознание другого человека, и будет дремать до поры, лишь изредка прорываясь и вмешиваясь в его дела и поступки. Это занятие исключительной томительности, хуже любого наказания. Может, передумаешь?

Отто смотрит ему в глаза и молчит.

— Подумай, брат, — настаивает Василий. — Это те же тридцать лет "отсидки", которых ты так боялся. Только неизмеримо хуже тюрьмы: треть века темноты, глухоты, неподвижности… и без всякой надежды на "спасибо". Неужели ОНИ того стоят?

"Не за спасибо, — думает Отто, — за смысл. Человечество может любить и ненавидеть, строить и разрушать. Человечество может творить мерзости, но оно должно быть! Иначе не будет надежды. Иначе не будет нам всем прощения. И жизнь всех однажды рождённых потеряет смысл…"

— Что ж, это твой выбор, — говорит Василий. — Когда придёт срок, ты кукушонком вытеснишь душу своего носителя на второй план и займёшь его место. Как вы потом будете сосуществовать, трудно сказать: сотрудничество или конфликт, а может, твой хозяин и вовсе сгинет, это зависит от соотношения ваших сил. Тут уж чья воля сильнее.

— Надеюсь, это не Иисус?

— Нет, дважды этот фокус не проходит.

— Кого же они приколотили к кресту?

Василий пожимает плечами и молчит, отводит глаза в сторону.

— Всё равно, странный способ путешествия во времени… — не унимается Отто, его колотит дрожь.

— Ты знаешь другой?"

…На лестнице слышны осторожные шаги. Калима смотрит, как дёргается ручка двери. Заперто. Отто уходит.

Всё. Их дороги больше никогда не пересекутся.

Калима достаёт из мешка конверт, открывает его.

Паспорт, деньги, билет на самолёт, какие-то инструкции…

Время? До отлёта четыре часа. До Челябинска на такси — час, так что со временем — порядок. Она рассматривает фотографию в паспорте. Всего лишь перекрасить волосы, валик под верхнюю губу и чёрную родинку на левую щеку.

С этим не должно быть трудностей. В этой квартире есть всё необходимое. Всё-таки готовил её не кто-нибудь, а большой любитель стопроцентных решений.

Пожалуй, не любитель, — профессионал. "Кто же там, в глубине меня"? Если солдаты В дом с войны приходят, Все их невесты Давно в замужних ходят… [2]

Она поднимается с пола, с мешком идёт в комнату и раскладывает вещи на столе. Где-то тут был утюг, всё помялось. И фен…

Калима подходит к окну и смотрит на порозовевшее небо.

Внизу хлопает автомобильная дверь. От подъезда отъезжает такси. "Кому-то не спится", — думает Калима. Из ванной доносится шум бегущей воды…

Комментарии