Держа океан (ЛП)

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь затолкнуть страх поглубже. Мне не хотелось говорить ему, чего я боюсь, но, если я не скажу, это гарантирует, что у меня начнется приступ паники, из-за которого меня, скорей всего, упрячут в психушку.

— Я не хочу в психиатрическую больницу.

— Мы всего лишь разговариваем, а не изучаем такую возможность, Джереми. Как ты сейчас себя чувствуешь?

Смущенно и напугано. И еще глупо.

Раньше я чувствовал себя лучше. Когда Эммет был здесь.

— Я хочу увидеть Эммета.

— Ты увидишь. Но сначала мне нужно, чтобы ты поговорил со мной о своих чувствах.

Я не хотел.

— Я хочу пойти домой.

Не очень, на самом деле, но это было лучше того, что происходит сейчас. Одному Богу известно, что этот парень найдет у меня в голове, если начнет копаться в ней.

Доктор Норт не касался меня, но он наклонился ко мне и заставил почувствовать себя так, будто он ко мне прикоснулся.

— Мне нужно, чтобы ты внимательно выслушал меня, Джереми. То, что я собираюсь тебе сказать, может тебя расстроить, но я хочу, чтобы ты это выслушал. Ты сможешь это сделать?

Мой желудок скрутило узлом. Я сухо кивнул и уставился на свои колени.

— Хорошо. Спасибо. То, что ты сделал — это серьезно. У тебя не будет неприятностей, никто не будет ругать, осуждать или наказывать тебя. Но домой ты пойти сейчас не сможешь. На самом деле скоро мы поедем в психиатрическое отделение интенсивной терапии, где ты пробудешь как минимум несколько дней для наблюдения.

С таким же успехом он мог закачать лед в мои вены. Я чувствовал себя слишком хреново, чтобы запаниковать, но все равно попытался. На сей раз он действительно положил руку мне на плечо, довольно мягко, но это удержало меня на месте, когда он заглянул мне в глаза.

— Это не наказание. Это лечение. Важно, чтобы ты понял это.

Его голубые глаза были настолько бледными и не яркими, что казались почти серыми. Эти глаза были добрыми, как у дедушки. Но, даже учитывая эту доброту, мне хотелось плакать.

— Я… я не могу… я не буду.

Он держал руку на моем плече, но именно его ласковый голос удерживал меня на месте.

— Пожалуйста, пойми, не я это придумал. В попытке причинить себе вред ты поднял на уши целую систему государственного здравоохранения. Твои действия указывают на то, что ты не контролируешь себя, и сейчас ни ты, ни твоя семья не можете принимать решение, куда ты отправишься. Сделай глубокий вдох.

Он сделал паузу и ждал, пока я пытался привести в норму свое дыхание. Потом продолжил.

— Я понимаю, это сложно. Это непросто для любого человека, но выкинь из головы голливудские видения пустых коридоров и сумасшедших домов. Ты ляжешь в психиатрическое отделение частной больницы. Это двумя этажами выше. Там все так же, как и в твоей палате, только меньше стекла и оборудования. Признай, что ты там не для наказания, а для того, чтобы за тобой наблюдали и помогли тебе.

Я думал о Голливуде. На самом деле я думал о шоу «Охотники на призраков», в котором они осматривали старую психушку конца двадцатого века. Никаких призраков не появилось, но образы этого старинного и изолированного места до сих пор не дают мне покоя.

Мысль о том, что они могли так легко от меня избавиться — без выбора, не давая мне право слова — заставила меня похолодеть. Это заставило меня пожалеть о том, что я не постарался лучше и не укокошил себя.

Хотя это была неправда. Я не хотел умирать. Нет, если я буду видеться с Эмметом.

Доктор Норт убрал руку с моего плеча.

— Тебя же не гонят туда прямо сейчас. Прямо сейчас, в этот момент, Джереми, с тобой разговариваю я. Я спрашиваю тебя: как ты себя чувствуешь. Я твой врач и хочу это знать. И я хочу помочь тебе, потому что помогать людям, которые чувствуют себя подавленными — моя работа.

Я понимал, что он хочет сделать, но все это не имело смысла, если меня разлучат с Эмметом.

— Вы пытаетесь разглядеть во мне сумасшедшего, но если я действительно сумасшедший, то меня увезут очень далеко. Не сюда. В какое-то другое место. Для моего же «блага».

— Никто не собирается тебя никуда увозить. Тебе придется остаться здесь как минимум на несколько дней, пока я и мои коллеги не убедимся, что ты больше не причинишь себе вред. Если ты или твои родители будете мне возражать, я добьюсь постановления суда, чтобы задержать тебя здесь, пока опасность не минует. Но у нас нет намерения упрятать кого-то в психушку. Я хочу для тебя не этого. Я хочу начать лечить тебя, чтобы вернуть в социум достаточно окрепшим, и ты мог жить полноценной жизнью.

Мои ноздри раздувались, и я уставился на свои колени.

— Тогда вы можете запихнуть меня куда-нибудь подальше, потому что я никогда не стану сильным.

— Ты хочешь сказать, что даже не попытаешься или что не веришь, что у тебя получится?

Отвращение к самому себе превратилось внутри меня в дым, который душит мою надежду.