Это был редкий талант среди магов — переносить свои воспоминания другим людям. Врожденный талант, научиться ему было невозможно.
— Что? — мальчик моргнул, потом вытянул вперед руку и пошевелил пальцами. Ничего не произошло. — Нет, — сказал он с сожалением, — не вернулась.
Значит не магия. Но образ цветущих яблонь продолжал стоять перед внутренним взором Истена. А потом, неожиданно, пришло осознание — с того момента, как Альмар упомянул про яблони и Истен их «увидел», он, впервые за четыре дня, перестал слышать навязчивый шепот. Тишина в его голове оказалась прекрасней любой музыки. Благословенная тишина.
Сперва Истен боялся надеяться на то, что голоса действительно замолчали, но шли часы, солнце катилось по небу, они все так же шагали вперед, и в конце концов Истен поверил: каким-то чудом шепот прекратился.
А когда солнце село, голоса вернулись.
На шестой день пути амулет Альмара начал вести себя странно. Прежде он полз, уверенно показывая дорогу и оставляя на своем пути осколки льда. Теперь его движения стали дерганными, неровными, а льдинки в его следе стали появляться куда реже. Он мог ползти вперед, потом, без всякого предупреждения, повернуть направо и вести их так несколько сотен шагов. Затем вдруг развернуться и отправиться назад, чтобы еще через сотню шагов повернуть уже налево.
Интересно, амулеты тоже сходят с ума? — подумал Истен, и, только наткнувшись на изумленный взгляд Альмара, понял, что произнес это вслух.
— У амулетов нет ума, как они могут с него сойти? — возразил мальчик, и Истен кивнул. Это было логично. Но, с другой стороны, что значила логика там, где была замешана магия, да еще и непонятного происхождения?
— Может, он сломался? От жары? — предположил Альмар, ускорил шаг и наклонился, пытаясь поймать амулет, но тот вильнул хвостом — то есть концом веревки — и так быстро пополз вперед, что поймать его можно было только бегом.
Они поднялись за амулетом на очередной бархан песка, и Истен застыл. Впереди лежал оазис — самый настоящий, с пальмами и небольшим озером, окруженным густым кустарником.
— Альмар, ты тоже это видишь? — спросил он сдавленным голосом. После почти недели шепчущих голосов Истен не удивился бы и зрительным галлюцинациям. Но Альмар кивнул.
— Вижу озеро и зелень. Но ведь в пустыне Аннуш нет оазисов. Это мираж?
Амулет тем временем собрался в моток и бодро скатился с бархана, направляясь прямо к оазису. Однако на полпути остановился, размотался во всю длину и поднял один конец в воздух, опираясь о песок вторым. Словно у него были глаза и он пытался что-то разглядеть впереди. Издали амулет походил на очень тонкую змею, вставшую на дыбы перед броском, и даже, как змея, покачивался из стороны в сторону.
— Подойдем поближе и поймем, — сказал Истен, подумав, что за все время путешествия они еще ни разу не видели миражей, и что этот оазис для миража казался слишком реальным.
Между тем амулет, будто увидев то, что хотел, вновь опустился на песок, свернулся в клубок и уверенно покатился от миража в противоположную сторону. Альмар побежал за ним. Истен заколебался. Ему нестерпимо хотелось подойти к оазису ближе, а еще лучше войти в него. Окунуться в озеро, смыть с себя вездесущий песок, пот и грязь… И даже шепчущие голоса становились тем тише, чем ближе он подходил к зеленой границе.
— Тар Тенг! Не надо туда!
Истен остановился.
— Амулет показывает, что оазис надо обойти. Значит, там опасно.
Истен кивнул в знак того, что понял, но остался стоять. Однако даже просто стоять на месте, а не идти вперед, к этому удивительно живому месту среди мертвых песков, казалось сложно. Истен не мог даже повернуть в сторону амулета головы — взгляд словно прикипел к озеру. Так порой бывает во сне, когда тело перестает подчиняться воле.
А водная гладь, от которой Истен не отводил глаз, вдруг разбилась в десятках мест. С высоты бархана Истен прекрасно видел крохотные точки, всплывшие к поверхности, направившиеся к берегу озера и через несколько мгновений уже вышедшие на него. Вернее, выползшие. У этих существ не оказалось ни ног, ни рук, лишь головы без шеи, насаженные на широкие белые туловища с длинными змеиными хвостами такого же белого цвета. Но едва существа полностью оказались на суше, форма их тел начала меняться. Хвост втянулся, отросли руки и ноги. Только белый цвет остался неизменным. А, и еще у них не было лиц — вся голова была такого же белого цвета, как и тело.
Пустынники. Существа, вышедшие из озера, были Пустынниками, только, судя по пропорциям, раза в два меньше ростом, чем те, которых Истен видел раньше. Детеныши? И этот оазис был их яслями? Вряд ли взрослые Пустынники будут рады, если люди увидят место, где они выращивают молодняк. Ох, вряд ли!
Последняя мысль выдернула Истена из ступора. Пригибаясь, чтобы быть менее заметным, он сбежал по склону бархана вниз, к Альмару.
— Уходим отсюда! Быстрей!
Мальчик не стал спрашивать, что такого страшного Истен увидел, просто развернулся и припустил следом за амулетом.