Деревянный хлеб. Части 1-4

— Так не признаваться же ему, что в своих «фантазиях» он выдал сокровенное желание профессионального «питерского интеллигента»? — оскалилась филологиня, — Нигде не работать, болтать что в голову взбредет и за это — получать жирный «пенсион» от государства. Вспомнила я этого типа. У него, каждый абзац связного текста — по три абзаца цитат из сетевых «срачей», в которых ему не удалось никого убедить. Этакая «заочная компенсация» чувства собственной неполноценности…

— Очень трудно в наше суровое время корчить из себя «питерского интелигента», если нет навыка ежедневно вылизывать анус начальству. Тут даже не «дресс-код», тут — святое. Отчего поц разрывается между желанием «изобразить из себя» и необходимостью с аппетитом жрать чужое говно. По всем, известным мне из истории примерам эпидемий смертельных болезней, — пожевал губами Ахинеев, — первое, что начинается в городе, охваченном какой-нибудь чумой — массовая паника. Все, куда-то, от этой самой чумы драпают. Самыми первыми — государственная власть… И вообще — творятся чудовищные вещи. Докторишка обязан это знать просто по специальности. Нет у него больше надежд на государство!

— Он знает… — откровенно зевнула Ленка, — И сам про это пишет. Власть — сбежала. На возникшем пустом месте — «государством» объявляет себя первая же банда вооруженных паразитов. И начинает яростно «делить поляну» с такими же бандитами. Причем, все они — считают себя «настоящей» государственной властью, оппонентов — «самозванцами», а обалдевший от чудовищных перемен «мирняк» — не менее чем «предателями». Описано в воспоминаниях любых жертв Гражданской войны. Хоть в Англии, хоть во Франции, хоть в России. Особенно хороши мемуары жителей наших Дальнего Востока и Приморья.

— Да всё понятно… — в свою очередь демонстративно зевнул главный идеолог, — Мне стало интересно мировосприятие «потомственного паразита», применительно к их блокадным заморочкам. Из Ленинграда — власть не сбежала. Всё что там творилось потом — провозгласили «священным каноном».

— И как?

— Щас расскажу, — Ахинеев потянул из кармана свою знаменитую «флешку», — И покажу.

Моя собственная флешка, с легким свистом, отправилась по полировке стола в сторону законной хозяйки. И не упала, остановившись буквально в нескольких сантиметрах от края. Он и более массивные предметы умеет таким манером «запускать»… Видела, как на спор, в столовой, по листу из оцинкованного железа — два десятка полных тарелок по местам расставил. Сам — не сдвигаясь с места. Человек похоронил в себе великого официанта… Ага, экран «планшета» несколько раз сменил свечение.

— Начнем с того, что у каждого «лично ушибленного Блокадой» (простите за термин) — своё понимание «правильного» и «неправильного». Опять же, своё понимание целеполагания властей, в тот момент изображавших «на людях» непоколебимую сплоченность, а на деле — грызущихся между собою. Отдельный вопрос — отношение ленинградского начальства к собственным «подданным». В самом широком смысле слова. В военные и послевоенные времена — трезво судить о таких категориях было невозможно. В современной сети — информации полно. Всё больше и больше. Только никто не хочет в ней ковыряться.

— О, первая военная стенограмма Ленинградского горкома ВКП(б)! — предсказуемо всех опередив — «планшетом» завладела филологиня.

— Надо же с чего-то начинать? — главный идеолог задумчиво поднял глаза к потолку, — Обратите внимание — ещё никто ничего толком не знает! Идут вторые сутки войны. Разгрома Западного фронта — ещё нет. Паники, после падения Минска (через 10 дней после начала войны) — тоже нет. Зато уже имеет место административный балаган. Если подумать, всё, что произошло после — закономерно… Найти бы стенограммы их заседаний, где решали вывозить продовольствие и прочее… Когда уже паника царила — вот там был, наверное, главный цирк. Тем не менее — обратите внимание! У товарисчей сразу рефлекс — приказывать, организовывать, мобилизовать куда-то и кого-то. Они не знают куда и зачем, но — срочно мобилизовать! На реплику, что на оборонном заводе остался только один конструктор — не реагирует вообще никто. Хер с ними, с конструкторами. Обкладывать мешками с песком памятники — вот это самое важное… Зацените, как все присутствующие уверены в безоговорочном подчинении населения.

— Почему бы и нет?

— Кх-хе… Психологически, городские начальники (особенно пожилые) — всё ещё стоят одной ногой в эпохе Гражданской войны. Когда голодающие пролетарии — на их призывы откликались до удивления охотно. Им ведь впервые в жизни обещали «правду» со «справедливостью». Не когда-то после смерти, как попы в церкви, а прямо здесь и сейчас… Эти кадры не ждали «милости с неба» и рвали в бою глотки голыми руками. Эти кадры построили «наш новый мир» на голом беззаветном энтузиазме. Но, с той легендарной поры — миновала четверть века! Вокруг — социализм и «образцовый советский город».

— Не взлетело?