Деревянный хлеб. Части 1-4

— Если отечественная интеллигенция на что-то и способна, так это — на вылизывание задницы начальству. Все привлеченные отлично понимали истоки вставшей проблемы и свою собственную вину в сокрытии «жизнеспасительной» (так в Блокаду повадились называть важнейшие темы) технологии прекрасно осознавали. К затруднительному положению властей — они относились с полным сочувствием. А проблемы быдла их сроду не волновали. Началось бесстыдное соревнование в подлости. В результате натужных мозговых усилий нескольких групп ученых холуев, к середине лета 1942 года — «Лениздат», в пожарном порядке, выпустил пару научно-популярных брошюрок. В «финал» вышли творение Ботанического институт (апокриф на крамолу от академика Келлера) под длинным названием: «Главнейшие дикорастущие растения Ленинградской области» и сборник рецептов от Главного управления ленинградских столовых, ресторанов и каве Наркомторга — «Использование в пищу дикорастущих съедобных растений». Последняя книжка, кстати, побила все рекорды по наглости вранья, за что в наше время — удостоена включения в Президентскую библиотеку России. Настольное чтение для Ельцина, Путина и Медведева, так сказать…

— Поясните…

— Ну, институтские корифеи от ботаники — выполнили полученную работенку откровенно халявно и ограничились вольным пересказом содержания брошюры Келлера, изменив акценты. Суть этого пересказа — конечно, там-сям съедобные растения в Ленинградской области встречаются, но годны они, максимум на закуску. Для приготовления витаминных салатов, овощных супов и прочего. Сбор съедобных корневищ высших водных растений — тоже возможен. Однако, он очень трудоемок и требует специальных инструментов. Короче, не стоит усилий. Граждан можно понять. Война когда-то закончится, а дурацкая книжонка — останется и ляжет мерзким пятном на репутацию. Если не хуже. Поэтому они осторожничали. После страшной голодной зимы в продолжающем критически недоедать огромном городе следовало бы, как минимум, предложить населению простую и толковую инструкцию по самообеспечению продуктами. Но, как раз такой подход и являлся криминалом! Поэтому, сочинение получилось в стиле «советы скучающего от безделья барина своим недоедающим холопам». Волшебным образом пропали табуированные слова «камыш» и «зима» с «осенью». Что вы, что вы — в Ленинграде растут только рогоз и тростник! Опыт геройского астраханского «сидения» товарища Кирова — тут совершенно неприменим! Авторы мягко сокрушаются, что наибольшее содержание питательных веществ в корневищах наблюдается весной, а сейчас середина лета. Про фантастическую (по сравнению с полевыми сельскохозяйственными культурами) урожайность водных растений — ни малейшего намека. Общий тон — издевательски меланхолический. Нет, если хотите — то…

— «Копайте-копайте, ребята! Авось отыщете пару-тройку земляных орехов… Их так любят свиньи!» — уместно процитировала Ленка незабвенного Джона Сильвера из «Острова сокровищ».

— Примерно в этом духе… Намек был понят правильно и никакого массового движения в сторону ленинградских болотных зарослей «за харчами» среди голодающих «блокадников» не возникло. Что, собственно, от сочинителей и требовалось. Но, государству этого показалось мало! Требовалось искоренить саму мысль о самостоятельном продовольственном обеспечении. И ленинградские буфетчики — попали точно в масть. В их сборнике рецептов, о существовании в Ленинграде каких-то там съедобных камыша-рогоза-тростника — не упоминается вовсе! Даже намеком. Согласно новому «священному канону».

— ???

— Именно так! — неожиданно поддержала меня филологиня, — Если верить послевоенной художественной литературе (особенно детской) — камыша в Ленинграде нет! И в дореволюционном Санкт-Петербурге — его тоже не было. В хрестоматийной книжке Марии Прилежаевой «Жизнь Ленина» 1970 года издания, например, про камышовые поля вокруг «города трех революций» — ни словечка. Даже — в той главе, где описано, как «вождь мирового пролетариата» скрывался от полиции в Сестрорецком Разливе. Память о материале пресловутого шалаша, а так же коллеге по революционной работе, некоем Григории Зиновьеве, с которым Ленин делил этот убогий кров — вымарывалась беспощадно… «Священный канон»! Не приведи господь кто-то из подрастающего поколения сопоставит две «святочные сказки» — довоенную о товарище Кирове (и съедобном камыше) с послевоенной про дедушку Ленина (в шалаше из камыша).

— Мне кажется, простого умолчания в такой ситуации — недостаточно…

— Тоже правильно. Одновременно «блокадников» регулярно попугивали по радио риском пищевых отравлений, при самовольном сборе дикорастущих растений. Особенно — их корневой части.

— А после войны? Ведь сколько лет прошло. Как можно всю жизнь жить среди камышей и якобы не знать, что это камыши?