Деревянный хлеб. Части 1-4

— Почему никто не возмутился идеей прямо на том совещании, — поежился завхоз, — я приблизительно представляю. На него собрались «надежные кадры»… Почему не возбухли медики — вы в прошлый раз объяснили. Но, потом — через много лет после войны?!

— Государственное мышление. Преемственность. Даже через десятилетия после войны на основных постах административной системы СССР продолжали сидеть те же самые «надежные кадры». Так, Алексей Клеменчук, осужденный по «Ленинградскому делу» на 25 лет лагерей, лишенный всех званий и наград, после смерти Сталина — немедленно «всплыл» из политического небытия! До такой степени, что в 1957–1961 годах — оказался начальником Главного Управления пищевой промышленности ВСНХ РСФСР, а с 1965-го по 1979-й год (!) — занимал пост министра пищевой промышленности РСФСР. Представляете?

— Символично, — процедила филологиня, — Все помнят, что в послевоенной России было стабильно плохо с продуктами. Если верить деду, особо резко похужело — с конца 50-х годов. А чему удивляться, если всей пищевой промышленностью, больше двадцати лет (!), рулил тот самый дяденька, который лично отдал приказ организовать голодный мор в блокадном Ленинграде и потом руководил всей блокадной движухой с поддельной едой? Талант, как говорится, не пропьешь! Для того и держали…

— Если кому-то от этого полегчает, могу добавить, что хотя из лагеря Клеменчука и достали — военных наград ему так и не вернули. До самой смерти — он звенел «юбилейными» медальками и единственным орденом Трудового Красного Знамени, пожалованным к семидесятилетию. Тоже «маркер». Поймите, по меркам тех лет — они ничего особенного плохого не совершили! Просто выполняли приказы. Приказ кормить людей поддельным хлебом — был. Приказ кормить людей дрожжевым бульоном — тоже был. А приказа как-то их спасать — не имелось. Какие к профессиональным партийным холуям претензии?

— Плевать на биографию злобного упыря… Что там было дальше с «добрым доктором»?

— Шаркова — тоже не обидели… Мерзавец просидел на должности ректора «Лесопилки» (Лесотехнической академии) до 1973 года и спокойно умер в 1974 году. Знали, помнили и помалкивали о преступлениях времен Блокады мно-о-гие. И все «посвященные» — ещё долгие десятилетия после войны продолжали вдохновенно врать. Маленький, но показательный пример! В самый разгар «оттепели», издательство «Воениздат» — напечатало книжку «Ленинград в блокаде». С довольно таки подробным изложением официальной версии «усмирительного кормления». Это — 1958 год. Все герои «Ленинградского дела» не только расстреляны, но и реабилитированы. Кругом бушует «хрущевская гласность». Ан, нет! Официальная легенда, про многотрудную работу над превращением «промышленной» целлюлозы в её же якобы «пищевой аналог», изобретенная во время войны — в книжке пересказывается дословно. Она — «священный канон»!

— Я её читал… — сдержанно обронил главный начальник, — В чем главная неправда?

— Начнем с того, что требование изобрести для ленинградцев «имитационную еду», с самого начала — являлось приказом. Государство решило избавиться от лишних ртов. Во-вторых, Шарков показательно-фигурно «проехался на жопе перед начальством». Я — могу! Хоть завтра… Поручите мне! Смрад горелой резины, после его выходки — будет держаться ещё столетиями. В-третьих, на разработку технологии и получение опытной партии «порошковой целлюлозы» Шаркову дали ровно одни сутки. Через 24 часа первую партию поддельной муки передали пекарям, а ещё через сутки были представлены первые образцы хлеба с целлюлозой. О важности затеи можно судить по тому факту, что на дегустацию «пайка смерти» — сбежались все члены Военного совета Ленинграда и секретари горкома партии (самое высшее руководство). Пекари не подвели. Через много десятилетий, Дмитрий Павлов (тогда уполномоченный ГКО по продовольственному снабжению и нарком торговли РСФСР) вспоминал, что на вид — «поддельный хлеб» оказался очень аппетитным. Румяный, с поджаристой корочкой… Запах — тоже подозрений не вызывал. Только вкус отдавал горечью. Но, поскольку лично питаться странным суррогатом товарищи начальники не собирались, то было единодушно решено, что «для народа — сойдет». И оно — действительно, сошло! Причем, именно такой подход к проблеме обеспечения населения сделался нашим «священным каноном». А персонально Павлов — заодно приобрел у высшего руководства страны репутацию героического смельчака.

— ???

— Дело в том, что кроме него никто (!) из присутствующих на дегустации взять в рот эту «пайку смерти» так и не решился. А он — бестрепетно разжевал и даже проглотил… О чем, через сорок лет (когда прошли все сроки «секретности» и вымерли соучастники комедии) — гордо хвастался в книжке «Стойкость», изданной московским Политиздатом» в 1981 году. С его точки зрения, заслуженно.

— ???