Деревянный хлеб. Части 1-4

— Мне оно видится так, — поспешила сгладить конфликт Ленка, — Думаю, ленинградское начальство (военное и гражданское) критически подмочило свою репутацию: не смогли предотвратить ни прорыв немцев к городу, ни его окружения, да ещё и продовольствие вывезли. Но, немцы остановились. Сами или стараниями «добровольцев-ополченцев» — уже не суть… Сразу возникает «картина маслом» — чем всё же кормить горожан и как их утихомиривать, в случае бунта? Последние надежные войска — это те же самые горожане… Только с винтовками… Один жалобный писк — и здравствуй новый 1917 год. С той разницей, что «прозаседавшиеся» окопались не в Эрмитаже, а в Смольном. Если подумать, не так и велика разница… А ещё они (потея от натуги) прикидывают — как посмотрит товарищ Сталин, если мы предложим многомиллионному городу, колыбели революции (!) массово переходить на питание какими-то болотными корешками? Да и, кстати, как сами жители на это отреагируют? Ведь известно как! «До чего власти довели — заставляют жрать говно». Ох и неуютно себя почувствовали ленинградские начальники! И решили срочно замести мусор под ковёр… Панику — пресекать, тему голода — вообще не муссировать (нет никакого голода, есть временные перебои с продовольствием, мы работаем над этим). Ополчение — срочно «истратить»… А втихую, постепенно — снижать пайку, чтобы «лягушка медленно варилась»…

— Это как раз очевидно, — каудильо сердито распушил усы, — Непонятна альтернатива!

— Мы уже в ней живем! — пробурчал из угла Ахинеев, почти вернувший себе привычный человеческий облик, — Полное самообеспечение и военный коммунизм, с перспективой светлого будущего.

— Я о мифических происках Коминтерна… Галина, если вам так подробно объяснили…

А имен — не называем. Из деликатности, якобы… Или в присутствии посторонних. Для Плотникова наши намеки, скорее всего, никакого отношения к делу не имеют. Но, насторожился. Чуйка!

— Начну с того, что Коминтерн всегда был и оставался «вещью в себе». Все решения о его якобы «роспуске» в 1943 году — это игры политиков национальных государств, не имеющие никакого значения для наднациональной «сетевой структуры». Коминтерн никогда не был политической партией, а изначально создавался как тусовка для «братьев по морали». Если угодно, сейчас вы присутствуете на заседании его «изолированной секции», — Соколов поперхнулся газировкой, — «Сетевая структура» — не прекращает существования, пока жив хоть один человек, разделяющий её идеалы. Документы — не нужны. Рекомендации доверенных лиц — у вас есть. Товарищ Ахинеев — подтвердит… и Лев Абрамович — тоже…

— Вы выдыхайте, выдыхайте! — безжалостно ободрила главного начальника филологиня…

— Когда, по результатам «Большого террора», в СССР ликвидировали самых энергичных участников названной организации (с партбилетами всевозможных коммунистических партий и мандатами от высших органов самого Коминтерна) — это никак не повлияло на основную массу его сторонников! В огромном большинстве — вообще «сочувствующих» и официально «беспартийных». Парадокс, да… В силу рыхлости «вертикали власти» в самом Коминтерне и огромного значения там «личных связей»… Сегодня никто не задумывается, что реальный прототип Штирлица и настоящий Зорге, работали не на «советскую разведку» (для послевоенных советских граждан — дикость!), а на «тусовку под названием Коминтерн». На эту же рыхлую «тусовку» работали «Кембриджская четверка», не менее знаменитый Клаус Фукс и куча всевозможного народа. Часто не бедного. От потомственных аристократов до ученых с мировыми именами.

— Причем, термин «работали» — крайне условный, — поддержала меня Ленка, — Ни Ким Филби, ни Нильс Бор, за свою самоотверженную деятельность — не получали из Москвы ни копейки! Они за «голый интерес» рисковали жизнями и репутацией. Ну, вот нравился им коммунизм. А фашизм — нет…

— Теперь о «происках»… В те легендарные времена, когда СССР ещё строил коммунизм на самом деле, а не в решениях «очередных съездов» — Коминтерн старался обеспечить «информационную поддержку» данного начинания. Если книжка академика Келлера «Дикие съедобные растения», на заре 30-х годов — в печать уже не успела, то книга с очень характерным названием «Вооруженное восстание» (под авторским псевдонимом A. Neuberg), в 1931 году — у нас в стране таки массовым тиражом вышла…

— Перевод с немецкого издания «Der bewaffnete Aufstand» от 1928 года? — деловито уточнила Ленка.

— Он самый. Там, всего-навсего — прикладное учебно-справочное пособие по теории и практике организации военного переворота в современном городе. Сегодня — редкость. А в 30-х годах, нормальный элемент интерьера советского ученого или инженера, сочувствующего Мировой Революции. Не партийных начальников (!), а презренной научно-технической интеллигенции. Особенно ленинградской…

Книга А. Ю. Нейберг «Вооруженное восстание», издание 1931 года. В 30-х годах — обычное чтение многих образованных ленинградцев