Деревянный хлеб. Части 1-4

— Я же говорю — они не хотели… — каудильо шумно втянул в себя воздух и в два глотка опустошил стакан «шипучки», — Ленинградцы (как и питерцы, до и после) — всегда были о себе высокого мнения. «Соль русской земли» и не иначе… В начале 40-х годов — это дело сыграло с ними исключительно злую шутку. Прекрасно зная, что «можно и так», подражать диким пролетариям с южных окраин — никто не спешил. Все смотрели друг на друга, а особенно — на непосредственное начальство.

Наверное, «со стороны» моя справка получилась жестковатой. Ленка (!) — смутилась. Каудильо — нервно прокашлялся. Завхоз — многозначительно хмыкнул. Плотников — матерно крякнул… Только Ахинеев — остался внешне спокоен. Ну, учтем, что этого деятеля без меня (причем, задолго до меня) — лютая злоба распирала.

— Про камыши и Кирова — информация, конечно, офигеть… — первым подал голос Соколов, — Но, неужели, её реально довели поголовно, до всех ленинградцев? Не представляю… Хотя, тоже учился в советской школе.

— Мы с вами таки учились в разных «советских школах», — горько посетовал Лев Абрамович, — В той, где учился я, например, скажем мягко, в далекой провинциальной Одессе — даже через много десятилетий после войны (!), в школьной библиотеке стояла стопа «святочных рассказов» про советских героев. В основном — «довоенного» издания. «Рассказы о Сталине» и «Рассказы о Ленине», «Рассказы о Кирове» и «Рассказы о Ворошилове», даже «Рассказы о Буденном»… С особой пометкой на обложках — «Для громкой читки»… Что бы даже неграмотных охватить. Подозреваю, что издавали в этой серии и «Рассказы о Троцком», но их потом из библиотеки изъяли. Вся страна — байку про камыши знала.

— Что именно? — напоминаний о своей относительной молодости, да в подобном контексте, каудильо не любит.

— В упомянутых книжках, именно про камыши и Кирова — была отдельная история. В лучших традициях сказочного агитпропа. Там — и про мудрого старика, который притащил коренья волжского камыша прямо на партийное собрание руководства осажденной Астрахани (кто бы туда пустил постороннего?), и про великого вождя Кирова, который талантливо организовал его добычу, и про глупых «белых», которые не могли понять, какого черта дикие толпы простого народа — вдруг полезли в волжские плавни и даже с лодок в воду ныряют?

— Помню я эту макулатуру «для младшего школьного возраста»… — присоединился Ахинеев, — Точно так! Но, я до сих пор сильно сомневаюсь в достоверности подобных историй.

— Правильно сомневаетесь, — моё дело — информировать, вы сами напросились, — На самом деле, вопрос о технологии изготовления муки из корней местного камыша — рассматривался на заседании астраханского «Союза изобретателей», задолго до описываемых событий. Если точно — 21 сентября 1918 года… Гражданская война шла вовсю и умные люди своевременно предложили «резервное решение» возможных проблем с продуктами. Киров подоспел практически «к шапочному разбору». Хотя, определенную роль, его вмешательство сыграло — «рацуху» он продавил. Фактологическая основа байки — верна… Блокада — была, камыш в дельте — тоже был и мука из него — многих спасла от голодной смерти. Все остальные детали — на совести довоенных советских пропагандистов, которые на заказ сочиняли «публичную биографию» Кирова в середине 30-х годов.

— Убедительно, но всё равно непонятно… — Соколов явно решил докопаться до сути. МЧСник, «профи»…

— Галина сформулировала верно, — оживился Ахинеев, — Жданову не повезло. Ему достался «аморальный контингент»… Сытые и не пуганые жизнью столичные обыватели. Пропаганда любой интенсивности — от них отскакивает, как от стенки горох. А уважение к начальству жестко завязано на текущую обстановку. Держать нос по ветру — эти деятели умеют исключительно. Осень 1941 года в блокадном Ленинграде — не то время и не то место, что бы пробовать на прочность авторитет власти. Подозреваю, там и тогда — он был ниже плинтуса.

— Подозрения к делу не пришьешь, — каудильо нервно хлопнул ладонью по столешнице. Доказательства? Сами же недавно говорили, что люди в войну боялись собирать съедобные дикоросы под угрозой репрессий.

— Natürlich, гражданин начальник! Прямо сейчас дошло. Кроме ленинградцев, запертых в кольце Блокады, образовалась и так сказать «контрольная группа» — жители его оккупированных пригородов. С аналогичной «столичной ментальностью». Где, точно так же — росли камыши и точно так же — стало нечего жрать. Снабжением мирного населения нацисты себя не утруждали… Там, в первую военную зиму, свирепствовал Гладомор аналогичный блокадному. Поскольку никакое «гестапо» не мешало уже освобожденным от большевистского ига Russische Schweine собственноручно накопать себе запасец съедобных корешков на зиму, в ближайшем болоте, но господа ленинградцы — были абсолютно убеждены, что они «кюлютурные люди», как минимум — «тоже европейцы», достойные пристойного «государственного обеспечения». Их личная трагедия состояла в том, что немцы — указанного заблуждения не разделяли.

— Откуда вам сегодня знать, что думали обыватели в самом Ленинграде и окрестностях?