Денис Давыдов

Когда в Москве получена была весть о смерти Кульнева, даже не знавшие его грустили об нем; многие служили панихиды по усопшем герое…» [197]

Знаменитая певица Сандунова неожиданно запела тогда на сцене Московской оперы: «„Слава, слава генералу Кульневу, положившему живот свой за Отечество!“ Голос ее задрожал, слезы брызнули у нее из глаз, зрители залились слезами, и — „Ура!“ смешалось с рыданиями» [198].

Да, это был настоящий гусар!

Не случайно смерть Якова Петровича окружили легенды — в общественном сознании он до сих пор остается первым из русских генералов, павших в Двенадцатом году на полях чести. Однако это не так: 13 июля, за неделю до Кульнева, в бою под Островно был убит бригадный командир и шеф Рыльского пехотного полка генерал Окулов ^{86}. Он был первым.

Всего же в 1812 году были убиты или умерли от ран 16 русских генералов.

Упокой, Господи, души их в Царствии Своем!

* * *

В 1813 году в Санкт-Петербурге была издана брошюра, озаглавленная «Покушение Наполеона на Индию 1812 года, или Разговор двух офицеров российского и французского на аванпостах армий, с замечаниями и некоторыми приказами, отданными в французской армии». Автор скрыл свою фамилию за инициалами «ПЧ», что совсем неудивительно, ибо таковым являлся полковник Петр Чуйкевич ^{87}, управляющий Особенной канцелярией военного министра — то есть руководитель военной разведки.

В преамбуле значилось, что когда 16 августа 1812 года некий русский офицер был послан с письмом к маршалу Бертье, начальнику Генерального штаба французской армии, то на аванпостах он имел беседу с французским офицером. Вот маленький фрагмент этого разговора:

« Французский офицер: Извините, государь мой, если за неимением хорошей водки я буду вас потчевать дурной.

Русский офицер: Я могу вам служить лучшею.

Французский офицер: В вашей земле мы терпим недостаток в напитках. Правда, солдат не должен роптать; но странно то, что жители ваших городов и селений разбегаются при нашем приближении. Ежели же которые и остаются, то от них ничего не получишь за самые деньги. Принуждение должно употреблять, чтоб достать себе кусок хлеба.

Русский офицер: Мы гостеприимчивы и охотно разделяем наш дом со странником. Теперь же видите на опыте, что мы одного свойства со скифами. Друзьям нашим предлагаем услуги и карман; а врагам, нападающим на нас, будем мстить жесточайшим образом. Вы напали на покоившегося льва, коего пробуждение будет ужасно» [199].

Звучит пророчески, хотя, конечно, написано постфактум. Между тем подобный диалог вполне мог произойти в августе 1812 года, и мы даже назовем имя этого русского офицера, с которым уже встречались и еще не раз встретимся на страницах нашего повествования. Это — флигель-адъютант, штабс-ротмистр Кавалергардского полка Михаил Орлов ^{88}, друг Дениса Давыдова.

В начале Отечественной войны он дважды был направлен в расположение французских войск: в первый раз — сопровождать министра полиции Балашова ^{89}, который сразу после вторжения неприятеля повез к Наполеону мирные предложения Александра I, и во второй — самостоятельно, чтобы узнать о судьбе генерал-майора Тучкова 3-го ^{90}, попавшего в плен 7 августа в бою у деревни Валутина Гора. В тот раз Орлов имел даже личную встречу с Наполеоном… Но главной задачей, которую выполнял кавалергард и в первую свою поездку, и во вторую, было осуществление разведывательной миссии.

Конечно, после доклада новому главнокомандующему — таковым за время его поездки стал генерал от инфантерии светлейший князь Голенищев-Кутузов, Орлов поспешил встретиться со своими однополчанами. В тот момент, по счастью, туда заглянул и Денис. Рассказ штабс-ротмистра все слушали очень внимательно, потом буквально завалили его вопросами. Одних волновала судьба плененного генерала — первого и одного из очень немногих русских военачальников, оказавшихся в руках неприятеля; других весьма интересовали подробности встречи с Наполеоном. Давыдов же выспрашивал о состоянии неприятельской армии — в частности, о том, как организовано снабжение наступающих французских корпусов, как охраняются их тылы и коммуникации.

Михаил отвечал, что обозам с продовольствием приходится преодолевать очень большие расстояния, что связь Наполеона с Парижем осуществляется посредством эстафет, а так как коммуникации растянуты на многие сотни километров, то должную их охрану обеспечить невозможно. Чтобы перерезать пути снабжения Великой армии, достаточно направить в ее тыл несколько «летучих» отрядов из гусар и казаков — и положение неприятельских войск сразу же резко ухудшится.

Нет сомнения, что Денису тогда вспоминалась Финляндия…

О том, что стало следствием этого разговора, генерал Михайловский-Данилевский, бывший в 1812 году штабс-капитаном Санкт-Петербургского ополчения и адъютантом Светлейшего, писал так: