Денежный семестр

– Побоялась, что мою гениальность кто-нибудь попытается проверить. Мне это ни к чему. У меня вообще сперва все было пространнее, а потом я неожиданно сообразила, как объединить два случая в один, и текст стал почти вдвое короче. Я расстроилась, но пренебрегать такой красивой идеей было жалко. Поэтому пришлось растягивать текст за счет вступления.

– Наверное, – сообразила Маша, – эта идея как раз прибавила твоему сизису гениальности. Так что нечего было мучиться. Пусть было бы меньше ста.

– Не знаю, – покачала головой я. – Я предпочитала не рисковать. Боже, какое счастье, что все это позади!

– Это позади, – прокомментировала Настя, – зато другое впереди. Думаешь, инопланетяне лучше сизиса?

– Уверена. Наверняка они хотят вступить со мной в контакт не для того, чтобы потребовать математические книги на английском языке без формул. Им нужно что-то более нормальное.

– Если мы будем болтать, вместо того чтобы заниматься делом, мы никогда не узнаем, что им нужно. Разве что на твоих похоронах. За работу!

Упоминание о похоронах меня стимулировало. Я не могу себе позволить ввести бедную маму в такой расход. Или инопланетяне сами избавятся от трупа? Нет, эта мысль мне тоже не нравится! Лучше заняться бумагами, чем думать на подобную тему.

Итак, мы брали каждый лист, внимательно разглядывая с обеих сторон. Мой почерк обладает своеобразием, по какому его весьма легко узнать. Так что искали нечто, написанное не моей рукой. Если оно найдется.

Нашлось. Знаки вопроса.

– Это ставила ты? – с сомнением поинтересовалась Маша. – Уж больно ровненько. И к тому же красным.

– Нет, не я. Действительно, куча каких-то вопросов. Слушайте, я склоняюсь к мнению, что это все-таки Кубиков. Только вовсе не из вредности, а в целях самообразования. Решил, что единственный способ разобраться в математике – это изучить конспекты, где я готовлюсь к занятиям, а по ошибке утащил не их, а сизис. Стал читать и в непонятных местах ставить вопросики. А поскольку непонятно все, то и вопросиков много.

– А почему вопросы только на трех листах?

– А больше он не выдержал. Понял, что дальше читать бессмысленно, и вернул бумаги мне. Очень мило с его стороны.

– И ты считаешь, что не узнала его голос по телефону? – усомнилась Настя.

– Так звонил наверняка не он, а его папа. А под контактом подразумевал зачет.

Разумеется, я не верила в этот бред. Но тем более я не верила, что меня терроризирует, например, Леша. Честно говоря, охотнее всего я бы вообще не поверила во всю эту историю, да, к сожалению, имелись свидетели. И тем не менее воспринимать ситуацию всерьез просто невозможно! Убийцы не запугивают телефонными звонками, а бьют сзади по голове.

Вскоре наш улов увеличился. Настя нашла совершенно посторонний листочек с весьма привлекательной записью: «1235 $ + 560 $ + 2045 $ = 3830 $». Такое количество валюты меня вполне устраивало, однако математические способности неизвестного автора внушали сомнения. Или, наоборот, их развеивали.

– Это точно Кубиков! Не умеет три числа сложить правильно! Испортили мы детей этими дурацкими калькуляторами.

– Вот именно, – вставила Настя. – Так что не один Кубиков не умеет считать. Таких сейчас знаешь сколько? Я вот на курсах с подростками занимаюсь. Пятнадцатилетними. Английским, в смысле. Так им нельзя велеть: «Откройте пособие на сто тридцать пятой странице».

– Почему? – опешила Маша. – Что на этой странице такое написано?

– Да страницу я назвала наугад. Они просто не умеют! Я еще удивлялась, почему в иностранных пособиях названия глав раскрашены в разные цвета. А теперь понимаю! Я говорю: «Найдите желтое название. Теперь пролистайте несколько страниц, пока не увидите изображение Кинг-Конга. Под ним и находится нужный текст».

Мы горестно помолчали, думая про малоразвитость молодого поколения. В подобном случае автор одного древнеегипетского папируса объяснял ситуацию тем, что детей нынче мало бьют гиппопо-тамовой плетью. Так что проблемы наши не слишком новы.

Следующее открытие сделала я. На полях одного из моих листов я обнаружила нечто загадочное. Выглядело оно примерно так:

«13.10 – 1 б.

14.10 – 1 б.

15.10–29 б.!

17.10 – 1 б.»

Не буду продолжать довольно длинный столбец. Остальные записи были весьма схожи с этими. Да, и, помимо «15.10–29 б.!», имелась еще одна выделяющаяся строчка: «15.11 – 2 б. Ш.!!!»

Три пары глаз внимательно уставились на подозрительный шифр. Первой опомнилась Настя:

– Знаете, девчонки, не хочу вас пугать, но он явно ругается. Все «б., б., б.», а потом даже «ш.». Не просто ругается, а очень грубо.

– А можно ругаться нежно? – удивилась я.

– Ты как дитя!.. – произнесла вместо ответа моя подруга, и я решила обойтись без дальнейших уточнений.

– Не думаю, что он ругается, – возразила Маша. – Во-первых, слишком методично. Что ни день, то «б.».

– В ноябре и декабре реже, – уточнила я.

– Все равно. Кто будет ругаться с сокращениями? Одно дело – в печатном издании, а другое – в записях для себя.

Настя покачала головой:

– Не для себя, а для Кати. А по ней видно, что если ругаться без сокращения, так она, наверное, сразу в обморок упадет.