Денежный семестр

– Значит, вы решили враждовать? – нервно ответил мне мужской голос.

– Нет, – поспешно открестилась я, – я решила дружить. Что вы!

– Тогда почему вы не подошли?

– Потому что вы быстро убежали. А у меня очень разношенные сапоги, в них попробуй кого догони, – открыла тайну я, мечтая хоть как-то оправдаться. А то кто знает, как среагируют злые инопланетяне? Может, в отместку покусятся на холодильник? Нет, этого я не переживу! Надо быть с ними поделикатней.

Инопланетянин среагировал странно. Он явно опешил и не нашел что возразить. Вот как ловко я обращаюсь с бандитами! После студентов меня ничем уже не смутишь.

– Значит, завтра, – опомнился, наконец, мой собеседник. – И все обсудим.

– Подождите! – запищала я. – Не кладите трубку! Кто вы? Где мы встретимся?

Поздно. Гудки.

– Извини, – вздохнула Маша, – но нормальный человек на твоем месте первым делом спросил бы, кто это звонит. Почему ты не спросила?

– Не знаю, – уныло поведала я. – И вообще, я ведь сразу догадалась, что звонит инопланетянин, так зачем спрашивать? А может, я растерялась.

– Всем бы так растеряться! – вставила Настя. – Вместо того чтобы честно признаться, что не понимаешь, в чем дело, и попросить объяснений, ты вела себя так, будто тебе все ясно. А раз ясно, так и сиди опять без новой информации. Сама виновата! А завтра ты снова с ними не встретишься, и они примут решительные меры. Ты вот боишься за холодильник, а я за твою жизнь…

От этих страшных слов меня тут же посетила идея. Да, я действительно нередко забываю, что у кого хочу спросить. Отвлекаюсь на другое. И поэтому часто специально записываю все на листочке. Например, перед встречей с Юсуповым я составляю целый конспект. А потом лихорадочно ищу его по квартире и нахожу обычно лишь на следующий день. Однако с вопросами к инопланетянам я буду обращаться аккуратно. Я положу их в кармашек сумки и буду всегда носить с собой. И, как только встречу инопланетянина или он позвонит, сразу вытащу свой вопросник и зачту.

Девчонки идею одобрили, предложив помочь с реализацией. Первая пара вопросов далась мне без труда, ибо вырвалась из самой глубины истерзанной души: «Кто вы? Чего вы от меня хотите?» Я тут же записала сие на вырванном из блокнота листочке, но вредная Настя, естественно, отнеслась к моим достижениям критически.

– Ну, они назовут тебе свои имена. И скажут, что хотят вступить с тобой в контакт. Много тебе от этого будет радости?

– Мало, – пришлось признать мне. – А что мне, по-твоему, спрашивать? «Каковы ваша профессия и социальное положение?» А они ответят: «Из служащих».

– Да, проблема, – кивнула Настя. – Надо припереть их к стенке. Но как? Вот что, пиши: «Вчем ваша цель?»

Я записала, однако ехидно прокомментировала:

– А они ответят: «Вступить с вами в контакт».

– Дело не в том, – вмешалась Маша. – Дело в том, почему вдруг они привязались именно к тебе. Запиши это.

Я послушно нацарапала: «Почему вы привязались именно ко мне?» – потом по собственной инициативе добавила: «Что именно во мне вас привлекло?»

– Напрашиваешься на комплименты? – поинтересовалась глядящая мне через плечо Настя. Да, и впрямь звучит двусмысленно. «Привлекло» надо на что-нибудь заменить. Например, на… на… «прельстило»? Нет. «Притягивает»? Нет. Вот, «понуждает вас к контакту».

– Поосторожнее, – посоветовала Настя, – им может не понравиться, что их что-то к чему-то понуждает.

Я снова перечеркнула строчку. Все-таки нервные эти инопланетяне – сил нет! Слова нельзя сказать по-простому – все понимают не так. Чувствую, намучаюсь я с ними. А тут еще Маша, вспомнив записку Розины к графу Альмавива из оперы «Севильский цирюльник», предложила воспользоваться опытом былых времен. В записке и впрямь имелась весьма подходящая фраза: «Найдите способ сообщить мне ваше имя, ваши намерения и ваше положение». Однако мы заспорили о том, уместно ли обращаться к каким-то бандитам так, как влюбленная девушка обращалась к будущему мужу. Доведет ли подобное обращение меня до добра?

Короче, спать мы легли часа в три ночи, да и то под нажимом моей мамы, а вопросник был готов лишь в черновом варианте. На всякий случай я сунула испещренный каракулями листок в сумку и временно о нем забыла. Ибо утром мы наконец занялись тем, ради чего ко мне приехали.

Я вытряхнула свои заметки о сизисе из мешка на пол, опять их безбожно перемешав, и с ужасом уставилась на образовавшуюся кучу.

– Как я рада, что у меня хватило ума не защищаться, – сообщила Настя, на которую увиденное явно произвело сильнейшее впечатление. – Столько бумаги исписать – рука отвалится.

– Тебе бы пришлось исписать куда больше, – просветила ее я. – Диссертации по гуманитарным дисциплинам гораздо длиннее. А по математике должна быть примерно сто машинописных страниц.

– Разве это существенно? – удивилась Маша.

Я пожала плечами:

– Не знаю. Я в свое время пыталась выпытать у Юсупова, и он ответил, что если намного короче, чем сто страниц, то это должно быть нечто гениальное. Ну, я перепугалась и специально дотянула до ста шести.

– Не захотела быть гениальной?