День числа Пи

Он кладёт мел прямо на стол, возится со своим телефоном, а потом включает.

Мне не нравится. Электронный звук, выдуманный. Я сразу понял: они каждую цифру обозначили как звук и пошли повторять вот эти цифры после запятой…

– Нет, – говорю я и зажимаю уши.

– Почему нет? – Костя спокойно спрашивает, не злится, не кричит, не ругает меня. Просто интересуется, почему нет. Телефон испачкал мелом: белые отпечатки.

– Это не похоже на число «пи», это формально… Ну… Представьте: если это число в другой системе счисления записать, в восьмеричной, например… Ведь цифры другие будут! А число «пи» от этого не зависит, оно совсем другое, и всё!

Я не могу объяснить и начинаю злиться.

– Это очень интересно, Лёва, – говорит учитель Костя. – А ты можешь представить, как надо? У чисел есть связь с музыкой?

– Я не знаю, – мне никогда не приходилось говорить об этом вслух, только в письмах с Соней. Я начинаю заикаться, трудно говорить. – Просто это число хорошо организовано. В нём есть система, которую мы не понимаем, не видим. Тут есть что-то непонятное – как будто мы видим только то, что снаружи… музыка. Музыка тоже организована непонятно.

– Мне бы хотелось поговорить с тобой, Лев, – говорит Костя. – Можешь остаться потом?

– Да, конечно.

И он суёт свой телефон, испачканный мелом, в карман:

– А сейчас откройте номер четыреста девятнадцать.

* * *

Я остался на перемене, и Костя стал спрашивать:

– Тебя особенно интересует математика, так?

– Не совсем… То есть и м-математика тоже, но… Я не знаю.

Я начал заикаться, мне хотелось ему объяснить очень точно, что же меня интересует; а слова не находились.

– А музыка? Ты не торопись, попробуй объяснить. Это… это очень, очень интересно.

…Я начал говорить – и сам не заметил, что хожу по всему классу, размахиваю руками и говорю, говорю: про звуки и цвет, про вот эти связи, про Набокова и Скрябина, про Рому, про фракталы…

– Лёва, ты меня извини, – вдруг останавливает меня он. – У меня сейчас урока нет, а у тебя ведь есть.

– А что, звонок был?

– Давно уже. Слушай… А с твоими родителями можно поговорить?

– У меня нет родителей.

– Как это?!.

– Меня подбросили инопланетяне.

Он смотрит на меня серьёзно:

– Правда?

– Да нет, это бабушка так шутит. У меня бабушка и дедушка, я не сирота.

– Я вижу… Слушай, а если я к тебе в гости напрошусь? Это… уместно?

– Ко мне? В гости? Ко мне никто никогда не ходил…

– Мне очень интересно, Лёва, поговорить с твоими бабушкой и дедушкой. Скажи мне ваш адрес? У меня ещё кружок у старшеклассников, после шести смогу. Далеко живёшь?

– Четырнадцать минут моим шагом.

– О, совсем рядом! Тогда в 18:14 жди меня, договорились? Ладно, пойдём, я сейчас тебя на урок провожу, скажу, что задержал по делу.

* * *

А после биологии ко мне подошла Соня и говорит:

– Интересно про это число «пи».

Прямо при всех стала со мной говорить. Я пожал плечами.

– Кажется, нам повезло с математиком. Я сначала его испугалась, страшный какой-то. А оказалось – интересный. Вы с ним будто похожи.

Как мы можем быть похожи? Он лысый, а я лохматый… Хотя она права. В голове у него похожее, по крайней мере, он меня слушает. Раньше меня так только Рома слушал.

Я отвернулся от Сони и пошёл к подоконнику. Сел на него – у нас не разрешают, но всё равно все сидят, посмотрел в окно. А потом не выдержал, достал телефон и написал ей: «Я не понял. Мне можно с тобой говорить при всех или нет?»

И смотрел в телефон, ждал, пока она ответит. А потом поднял голову – она рядом стоит.

– Ты домой чего не идёшь?

– Костю жду. Математика. Мы не договорили.

– А, тогда… Тогда ладно. Я с тобой вместе подожду, хорошо?

– Ты со своим Кириллом поссорилась, что ли? – спросил я.

– Нет. Он… Он хороший человек, Лёва. И никакой он не мой Кирилл, а… мой друг. И ты… И ты мой друг тоже. Ты это понимаешь?

– Нет.

– Ну, вы разные… Он умный, и ты умный, по-разному… Он тебя больше не обидит, понимаешь?

– Так он дурак или умный?

Соня засмеялась вдруг:

– Умный-умный, а иногда дурак. Теперь понял?

– Это да; я другое не понял. Я правда твой друг?

– Правда. Только… Только пиши мне иногда тоже, ладно? Как раньше писал.

* * *

Я вернулся домой и сразу мелодию стал подбирать на пианино.

– Что ты играешь? – спросила сразу бабушка.

– Организованные сочетания звуковых волн.

– Лёвка. Это… Это ты сам их организовал?

– Ну. Почти сам, – я не стал говорить, что это Соня, с её лица прочитал, а не сам.

– Всё-таки надо тебе музыкой заниматься.

А гитара, по её мнению, не музыка. Я же занимаюсь!

– И сначала руки надо мыть, а потом за инструмент! – сказал дедушка. Вот удивительно; а бабушка мне этого не сказала.

Мелодию Костиной неправильной головы я тоже слышу. Но не так, как у Сони: скорее, просто какая-то гармоническая последовательность. Попробовал и это тоже поиграть – нет, не ловится: сложные какие-то аккорды, не просто трезвучия. Завтра ещё посмотрю.

– А к нам сегодня мой учитель придёт, – говорю я им за обедом.

– Какой ещё учитель?

– Из школы. Новый.

– Домой придёт? Господи, Лёва, что ты успел натворить!

– Да ничего… Просто познакомиться.