Демон внутри меня — 2

— Брук нужна мне. Она — подушка. Понимаешь, брак с такой девушкой очень выгоден. Но я хочу почувствовать это именно от тебя.

— Я зла на тебя за то, что ты сделал. Я обещала не вспоминать прошлое после игр с пистолетом, но это тяжело. Я не дамся тебе добровольно. Возьмешь силой… что ж попробуй. Да только я сделаю все, чтобы наш секс напоминал слияние маньяка с резиновой куклой!

— А на каких условиях ты будешь более благосклонна? — лукаво улыбнулся Кай, и на щеках его появились ямочки, которые так редко касались его лица.

— На условиях того, что ты дашь мне свободу. Мои друзья, родители. Саморазвитие. Я хочу быть успешным журналистом, возможно… я бы хотела издать свою книгу. Я хочу найти себя за пределами тебя…

— То есть свобода?

— Да.

— Но ты все равно будешь принадлежать мне. Охрана будет ступать за тобой, словно тень. И по первому моему требованию ты явишься куда угодно, куда я тебя позову, — и снова этот приказной тон.

— Да…

— Я подумаю.

— И последнее, Кай.

— Хозяин.

— Да иди ты! — игриво ударила его по щеке. Стоунэм словил мою руку и начал нежно покусывать пальчики, грея их в своих ладонях. Я чуть было не растаяла.

— Ты сказал, что хочешь это почувствовать. Когда тебя… — я приблизилась к его лицу. Было приятно ощущать его дыхание на своих щеках. Но обычно мятное, теперь оно было с привкусом сигарет. Я не замечала, чтобы Кай курил прежде. По крайней мере, если и курил, то делал это нерегулярно. — Любят, — я провела пальцем по линии его четкой челюсти и поцеловала в губы… нежно, едва касаясь. Всю теплоту, все самые светлые и добрые чувства я вложила в этот поцелуй. Я знала, как бы настоящий Кай повел себя… но Стоунэм замер. Словно я своим поцелуем ввела его в оцепенение. — Я люблю тебя. А ты?

Он молчал, казалось, вечность, пока мое сердце давило грудную клетку. Не может быть…

— И я тебя, — он слегка нахмурился. Видно было, как тяжело ему произнести даже это жалкое «и я тебя». И как легко давались Каю другие клятвы, невольно вспомнилось.

Почему его чувства остыли? Я же вижу. Кай Стоунэм бы никогда не ответил «я подумаю» на мое предложение. Он принимает решения быстро и никогда их не меняет (как правило).

— Сегодня — не любишь, — отстраняюсь я, поджимая губы. И я снова погружаюсь в себя, чувствуя… пустоту. Он будто бы рядом, и в то же время словно это просто его тело.

Мне нужно больше. Мне нужно, чтобы он жадно любил меня, как прежде.

Мне нужно жить и дышать им.

Мне нужно ВСЕ… или ничего.

Я хочу своего Кая, а не его… копию?

* * *

Кай все-таки принял решение не отпускать меня. Не знаю, был ли это еще один из его экспериментов, но быть рядом и не чувствовать друг друга — было еще больнее.

Я чувствовала. Кай словно заблудился сам в себе. Иногда я улавливала в нем признаки его прежнего: он играл мне на ударной установке, смотрел на меня, как на Богиню, а потом вновь… его взгляд становился то нечитаемым, то полным ярости. То он уходил в работу, то не возвращался днями.

Без моего блога я, наверное, бы деградировала. И чем дальше это заходило, тем больше я понимала, что наша совместная жизнь возможна и желанна мне только в том случае, если он по-прежнему будет относиться ко мне по-собственнически, но перестанет держать при себе, словно рабыню или домашнее животное.

Но я не знала… как все изменить. Ведь на кон поставлена моя жизнь. Я должна думать о себе, а не слепо следовать своим инстинктам, и помнить, каким опасным Кай может быть. Как помочь ему найти себя? Ведь теперь, когда я знаю правду о его детстве, я не могу не видеть в нем потерянную и разбитую душу.

Я сама всегда чувствовала себя ненужной и неправильной. А каково было ребенку, который проснулся с переломанными ребрами? Еле живой, избитый собственным отцом?!

Представить страшно.

Все изменилось в день, когда Мейсон попал в больницу. Кай, к удивлению, вошел в мое положение, и я наконец-то выбралась из своей башни. Но причин для радости было не много.

— Как тебя так угораздило? — сидела возле кровати Мейсона, сжимая его руку. Прежде смазливое лицо моего брата превратилось в безобразную смесь из синяков и кровоподтеков. Мейсона жестоко избили в одной из подворотен Бруклина, когда он возвращался домой из ночного клуба. Он находился на безопасных улицах, и нападение на Мейсона стало настоящим ударом для многих жителей района.

— Не говори, что не знаешь. Во что ты влез? — нежно поглаживала костяшки его пальцев, понимая, как соскучилась. Как бы я не любила Кая, я не смогу СОВСЕМ отказаться от своих родственников и друзей.

Мне нужно общение с другими людьми. Тем более с Мейсоном. Он единственный человек после Кая, который имеет отдельное хранилище в моем сердце.