Демиург (СИ)

- Так вот... Был у меня один школьный приятель, Костя Барков. Вместе мы не доучились - в одиннадцатом классе он переехал, и всякая связь у меня с ним была потеряна. Снова мы встретились лет через шесть, уже в Сети - я случайно нашел его имя в списке сотрудников компании, на которую я работал по фрилансу. За то время, пока мы не виделись, он, в отличие от меня, балду не гонял. Сам выучился, в микроэлектронике шарил, устроился в мажорную контору и дослужился до ведущего программера... карьеру ковал, короче, пока я дисциплины покорял. Его компания начинала тогда работу над новым проектом - они писали масштабное приложение для телефонов и прочей карманной мишуры. Такая, знаешь, совершенная карта, на которой были абсолютно все объекты - от торговых центров дозабегаловок и уличных сортиров. И Костя по старой дружбе предложил мне работать с ним. Я согласился не раздумывая. Деньги, которые он обещал платить, на то время казались мне просто огромными, и, к тому же, я мог, как и раньше, работать дома. Поставленная задача оказалась для меня простой - я должен был игрофицировать создаваемую ими виртуальную копию мира, чтобы ротозеи, заплатившие бабло за предоставленный сервис, не дай бог не заскучали и не убежали к конкурентам. Игры были моей стихией, поэтому и с должностью я справился, особо не напрягаясь. Куш за работу я сорвал солидный. Уже через год на моем счету водились финансы, о которых в моей нищей стране можно было байки сочинять. Я начал путешествовать, летал даже за океан, но чем больше я узнавал мир, тем меньше в него верил. Однако вот что я тогда заметил: три кита современности - алчность, зависть и похоть - всегда плыли в том направлении, куда дул ветер новых технологий. Ажиотаж, возникавший при появлении на рынке новинок брендовых компаний, был сравним по масштабам разве что со стихийным бедствием. И я проникся идеей, что, управляя этой стихией, можно направлять толпу в нужное мне русло. И первым шагом к этому стала встреча с одним человеком. Он подсел за мой столик в кафетерии, уже изрядно подвыпивший, и представился Аликом Глебовичем Гальским. В подобных случаях я просто вставал и уходил, но в тот раз все было иначе. Этот человек показался мне далеко не глупым, и у нас склеился разговор, - старик похрустел пальцами. - Алик был доктором нейробиологии, и до недавнего времени преподавал в медицинском. Он разработал теорию, которая, по его словам, должна была совершить прорыв в науке - дать возможность перенести человеческий разум на новый уровень. Доктор Гальский настойчиво требовал министерства профинансировать его проект, одновременно продвигая свою теорию среди студентов, за что, собственно, и был уволен из института, а позднее лишен докторской за антинаучные идеи. Мы просидели с ним до самого вечера, обсуждая людские пороки, а когда он протрезвел, я посвятил его в суть своей работы, хотя, вроде как, по договору не имел на это права. "Если моя теория верна, а я уверен, что она верна, - утверждал Гальский. - То мы смогли бы избавиться от всей этой мерзости с помощью твоей игрушки". Алик толкнул мне несколько своих мыслей насчет того, как это можно организовать, и на следующий же день я огласил его идеи своему начальству. Их реакция была не такой, как я ожидал. Как результат, меня выкинули из моего же проекта, обвинив в антигуманности, нарушении устава компании и разглашении информации третьим лицам. Но теперь я четко знал, чего хочу. Это стало вторым шагом. Деньги, заработанные за год, я отдал Алику на его исследования, а сам принялся изучать программирование с таким усердием, с каким когда-то сражался на Арене. Гальский сообщил мне об успешном окончании эксперимента через семь месяцев, когда я уже уверенно владел кодом. Костя слил мне недавний бек-ап их базы, и за двенадцать дней и четыре ящика пива мы с доктором сделали первый прототип того, что сейчас носят все...

Утомленный долгим рассказом, старик облизнул пересохшие губы. Его лоб покрывали капельки пота.

- Мы сделали два образца визоров - визуальный и нейронный, - проглотив слюну, продолжил он. - На выставке информационных технологий я решил презентовать оба, но Алик выступил против демонстрации нейронного прототипа. Причин он назвал кучу - недоработанная конструкция, техническая иррациональность некоторых контактов, неточность в передачи импульсов... но о настоящей причине я догадался лишь спустя годы. Доктор уже тогда понимал, что мы создали. Уже тогда предвидел последствия... И, садясь в самолет, я не стал с ним спорить.

- Значит, сперва все носили только моновизоры? - спросил я, посчитав историю оконченной.