Дело табак

— Деньги не годятся.

Не обращая на нее внимания, Ваймс вытащил иконографию Юного Сэма, которую повсюду носил с собой, и осторожно протянул Слезам Гриба. Та взяла ее, как нечто очень редкое и хрупкое — с точки зрения Ваймса, так оно и было. Девочка посмотрела на рисунок, потом на Юного Сэма, который радостно улыбнулся, и взглядом подтвердила, что гримаса на ее лице на самом деле была ответной улыбкой. Юный Сэм явно считал гоблинскую пещеру занятной волшебной страной. Ваймс восхищался его способностью ничего не бояться.

Слезы Гриба вновь посмотрела на рисунок и на Юного Сэма, потом на Ваймса. Она осторожно спрятала иконографию в карман фартука и протянула слегка дрожавшую руку, которая сжимала маленький радужный горшочек. Ваймс осторожно взял его обеими руками. Слезы Гриба произнесла своим странным голосом, как будто расставляя слова на полке:

— Сердца отдали.

И у Ваймса подкосились ноги.

Он подумал: а ведь на стене паба могла висеть ее голова.

Кто-то должен за это ответить.

В глубине сознания бодрый голос произнес: «Прекрасно, командор Ваймс, наконец-то мы с тобой спелись».

Не обращая на это внимания, он ощупывал маленький горшочек, гладкий, как кожа. Для чего бы он ни предназначался, Ваймс не собирался спрашивать; содержимое надежно крылось за стенками, украшенными резьбой в виде переплетенных цветов и грибов.

В прохладных недрах своего погреба трактирщик Джимини готовился к вечернему наплыву клиентов, когда услышал какой-то шум в темноте за бочонками. Он решил, что это очередная крыса, когда вдруг чья-то рука зажала ему рот.

— Извините, сэр, но у меня есть основания полагать, что вы можете помочь мне в расследовании.

Трактирщик сопротивлялся, но Ваймс знал все уловки и фокусы, когда дело доходило до задержания. Он прошипел:

— Вы знаете, кто я такой, сэр, а я знаю, кто вы. Мы оба стражники, мы многое повидали. Вы сказали, что трактирщик видит и слышит все, но ничего не говорит. Я мирный человек, мистер Джимини, но сейчас я расследую убийство. Убийство, то есть тяжкое преступление, а может быть, и нечто худшее. Поэтому извините, но я полагаю, что те, кто не стоит за моей спиной, стоит у меня на пути, со всеми вытекающими последствиями.

Джимини уже задыхался и слабо барахтался.

— Ага, слишком много пьете и слишком мало ходите, насколько я понимаю, — произнес Ваймс. — Ну, я не стану требовать нарушения торжественной клятвы трактирщика, а потому, когда я уберу руку, мы спокойно сядем и поиграем в шарады. Сейчас я отпущу…

Трактирщик сипло выругался и добавил:

— Зря вы так, командор. У меня, между прочим, слабая грудь.

— Бывает и хуже, поверьте, мистер Джимини. А теперь пару слов о том, почему не стоит быть слишком умным.

Трактирщик сердито взглянул на Ваймса, а тот продолжал:

— Я стражник, и точка. Я не убиваю людей, если только они не пытаются убить меня. Вы, наверное, видели моего камердинера Вилликинса. Ну, разумеется, видели. К сожалению, он более прямолинеен и к тому же исключительно предан. Несколько лет назад, спасая мою семью, он убил вооруженного гнома обычным ножом для колки льда. У него есть и другие таланты — в том числе, кстати говоря, он способен безупречно отгладить сорочку. И как я уже сказал, он безгранично предан мне. Ну же, Джимини. Я стражник, и ты стражник. Ты остаешься стражником, что бы ты ни думал, это клеймо не сойдет никогда. Ты знаешь, на что я способен, а я знаю, на что способен ты. Ты достаточно сообразителен, чтобы встать на нужную сторону.

— Ладно, ладно, хватит твердить одно и то же, — буркнул Джимини. — Мы оба знаем все входы и выходы… — В его голосе вдруг зазвучала почти театральная любезность, когда он полушепотом спросил: — Чем могу помочь, офицер? Как законопослушный гражданин?

Ваймс осторожно вытащил из кармана горшочек. Он действительно был примерно размером с табакерку. Это странное несоответствие поразило Ваймса: в одном кармане он держал драгоценность, скорее всего — вместилище гоблинских соплей, а в другом — собственную маленькую табакерку. Вот будет потеха, если он их перепутает.

Джимини, несомненно, выдал себя, когда увидел горшочек, хотя ему, скорее всего, казалось, что нет. Есть небольшая разница между человеком, который скрывает свои чувства, и человеком, который дает понять, что скрывает свои чувства.

— Ладно, ладно, мистер Ваймс, вы правы. Не будем ходить вокруг да около, мы же старые стражники. Сдаюсь. Я знаю, что это, я недавно видел такую штуку, кстати говоря.

— И?

— Могу назвать вам имя, мистер Ваймс. А почему? Потому что он псих, продажная душа и вдобавок не местный. Зовут Стратфорд, ну или так он сам себя называет. Парень с ножом за пазухой, человек, которого никто не жаждет видеть в своем трактире, прямо скажу. Здесь он нечасто бывает, слава всем богам. Иной раз несколько месяцев пройдет, прежде чем он появится. Не знаю, где он живет, но сопливого сукина сына, с которым он водится, звать Тед Трепет, он служит у молодого лорда Ржава в Заусенце. Его светлость, говорят, крупно зарабатывает на табаке… — тут Джимини замолчал.